— А вот здесь стоял платяной шкаф? — спросил Райан.
— Я всё время забываю, что у тебя отличные источники информации, — заметил Головко, чтобы польстить своему гостю, потому что эта история была вообще-то широко известна.
Джек усмехнулся, все ещё чувствуя себя подобно Алисе в Зазеркалье. Сейчас перед ним была самая обычная дверь в стене, но до прихода на пост председателя КГБ Юрия Андропова перед ней стоял скрывающий её больший деревянный платяной шкаф — ещё со времён Берии и его преемников. Из коридора и даже из приёмной этого входа не было видно. Какая абсурдная мелодрама, подумал Райан, очевидная даже для Лаврентия Берии, чей безумный страх перед убийцами — хотя он и был вполне обоснованным — привёл к этой глупой мере предосторожности. Это не помогло ему избежать смерти от рук людей, которые ненавидели его ещё больше, чем боялись. И всё-таки разве не странно для советника по национальной безопасности президента США оказаться в кабинете директора Службы внешней разведки России? Не иначе пепел Берии должен где-то шевелиться от такого, в какой-то выгребной яме, куда высыпали его прах, подумал Райан. Он повернулся и посмотрел на хозяина кабинета, пытаясь представить себе все ещё стоящий здесь дубовый шкаф и чуть ли не жалея о том, что в России нарушили традицию и отказались от названия КГБ — Комитет государственной безопасности.
— Сергей Николаевич, неужели мир так радикально изменился за последние годы — Боже мой, ведь прошло всего десять лет!
— Даже меньше, мой друг. — Головко сделал жест рукой, приглашая гостя сесть в удобное кожаное кресло, принадлежавшее некогда первым собственникам этого здания, страховому обществу «Россия». — А нам предстоит сделать ещё так много.
Деловой разговор, понял Джек. Ну что ж, Сергей никогда не упускал случая воспользоваться предоставившейся возможностью. Райан вспомнил, как смотрело на него дуло пистолета, сжатого в руке русского генерала. Но всё это произошло ещё до того, как наступил так называемый конец истории.
— Я делаю все, что в моих силах, Сергей. Вы получили от нас пять миллиардов долларов на ликвидацию межконтинентальных ракет. Между прочим, вы ловко провели нас тогда. — Райан посмотрел на часы. Церемония была назначена на вечер. Предстояло взорвать один оставшийся «Минитмен-III» и последнюю ракету СС-19 — последнюю, если не считать тех, что находятся в Японии и переоборудуются там под космические ракеты-носители, предназначенные для вывода спутников на орбиту.
— У нас с вами осталось немало проблем, Джек.
— Но всё-таки меньше, чем год назад, — заметил Райан, пытаясь догадаться, какая просьба теперь последует. — Я знаю, что ты исполняешь обязанности советника президента Грушевого не только по вопросам разведки. Перестань, Сергей, ситуация всё-таки улучшается. Ты не можешь не знать этого.
— Никто не потрудился предупредить нас, что путь к демократии окажется таким трудным.
— Демократия трудна и для нас, дружище. Мы узнаем об этом каждый день.
— Мы испытываем чувство разочарования и безысходности, потому что у нас есть всё необходимое, чтобы сделать страну богатой и процветающей. Проблема заключается в том, чтобы все это начало действовать. Я в самом деле являюсь советником президента по многим вопросам…
— Сергей, если бы ты не был одним из наиболее хорошо информированных людей у себя в стране, я был бы очень удивлён.
— Да, пожалуй. Так вот, сейчас мы ведём геологическое обследование Восточной Сибири. Там скрыты огромные богатства, масса природных ресурсов. Нам пришлось привлечь для этой цели японскую фирму, но результаты их работы… — Голос Головко прервался.
— Ты к чему-то ведёшь, Сергей. Что произошло?
— Мы считаем, что они не говорят нам всей правды. Нам удалось найти результаты геологических изысканий, проводившихся в начале тридцатых годов. Они хранились в архивах Министерства внутренних дел. Там сообщается, что удалось обнаружить в самом невероятном месте залежи редкоземельного элемента гадолиния. В то время этот металл не использовался и о месторождении забыли. Материалы были найдены только после того, как мои люди тщательно проверили архивы. Теперь гадолиний применяется во многих отраслях, и нам стало известно, что одна из японских изыскательских партий разбивала лагерь всего в нескольких километрах от месторождения. Однако в отчёте упоминания о гадолинии не оказалось.
— И что ты видишь за этим? — спросил Джек.
— Мне кажется странным, что они скрыли это от нас, — задумчиво произнёс Головко. Он не спешил раскрыть все обстоятельства дела.
— Как вы оплачиваете их работу?
— В контракте говорится, что они будут участвовать вместе с нами в добыче многих полезных ископаемых, обнаруженных ими.
Условия контракта весьма щедрые.
— Но зачем им лгать? — спросил Райан.
— Не знаю, — пожал плечами Головко. — Было бы неплохо выяснить это. Ты ведь занимаешься историей, правда?
Это была одна из причин, которая заставляла их уважать друг друга. Райан мог бы списать беспокойство Головко на счёт русской паранойи — иногда ему казалось, что сама концепция подобного душевного заболевания была изобретена в этой стране, — однако это было бы несправедливо. Ещё в царское время, в 1904 — 1905 годах, Россия воевала с японцами и проиграла войну, потерпев сокрушительное поражение в Цусимском сражении. Результаты этой войны сказались на падении династии Романовых и возвели Японию в ряд мировых держав, что привело к участию Японии в двух мировых войнах. Поражение оставило кровоточащую рану на гордости русских. Сталин хорошо помнил это и добился возвращения России потерянных территорий. Кроме того, после первой мировой войны японцы не раз делали попытки свергнуть большевиков на Дальнем Востоке. Они направили в Сибирь настоящую армию и весьма неохотно согласились вывести её оттуда. То же самое случилось снова в 1938 и 1939 годах, и туг последствия для японских войск оказались гораздо серьёзнее — сначала они потерпели поражение от маршала Блюхера, а затем от военачальника по имени Жуков. Да, между Россией и Японией в прошлом то и дело происходили столкновения.
— Это в наши-то дни, Сергей? — спросил Райан с недоумением на лице.
— Знаешь, Джек, хоть ты и умный парень, но всё-таки американец, и потому ваш опыт борьбы против вторжений иностранных захватчиков намного уступает нашему. Неужели ты думаешь, что это приводит нас в панику? Нет, ничуть. А вот заслуживает ли это серьёзного внимания? Да, Иван Эмметович, заслуживает.
Головко явно вёл к чему-то, и, судя по длительности затраченного на подготовку времени, это было чем-то серьёзным, подумал Райан. Надо выяснить, о чём всё-таки идёт речь.
— Видишь ли, Сергей Николаевич, я разделяю твоё беспокойство, но вряд ли могу помочь…
— «Чертополох», — прервал его Головко одним словом.
— Старая агентурная сеть Лялина. Ну и что?
— Недавно вы снова начали заниматься ею. — Директор Службы внешней разведки заметил, что Райан удивлённо поднял брови. Да, Райан умный и серьёзный человек, но всё-таки из него не получится хороший оперативник, подумал Головко. Он слишком открыто проявляет свои эмоции. Может быть, подумал Сергей, мне следует прочитать что-то об Ирландии, чтобы глубже понять человека, сидящего напротив в старинном кожаном кресле. У Райана есть сильные стороны, но есть и слабые, а Головко так и не понял до конца ни тех ни других.
— Почему вы так думаете? — как можно более невинно спросил американец, чувствуя, что снова попался в ловушку, поставленную этим хитрым профессиональным разведчиком. Он отметил, что Головко улыбнулся, заметив испытываемое им затруднение, и ему пришла в голову мысль, что либерализация жизни в этой стране могла способствовать развитию у русских чувства юмора. Несколько лет назад Головко просто посмотрел бы на него бесстрастным взглядом.
— Джек, мы ведь оба профессионалы, правда? Мне стало известно о вашей деятельности в Японии. А вот каким образом — это моё дело.
— Я не знаю, какие карты у тебя на руках, мой друг, но, прежде чем продолжить игру, мне нужно знать, является она дружеской или нет.
— Как тебе известно, контрразведкой в Японии занимается следственное управление общественной
