Хотя длинные волны в определённой степени огибали видимый горизонт, разрешающая способность из-за этого понижалась. Оператор замечал мерцание цели только где-то на каждом третьем обороте антенны. Программное обеспечение системы ещё не научилось отличать помехи от сознательных действий человеческого ума, по крайней мере не во всех случаях, и, к сожалению, в данном случае радиолокатор работал именно на такой частоте…
— Ты уверен? — спросил старший диспетчер по внутренней связи. Он только что включил собственный дисплей и не успел ничего обнаружить.
— Вот. — Первый оператор передвинул свой курсор и пометил приблизительное место контакта, когда на экране снова промелькнула вспышка. — Погоди, вот, смотри! — Он заметил новый выброс сигнала и тоже пометил его. Контакт тут же исчез, но опять появился через пятнадцать секунд. — Смотри, направляется на юг, скорость пятьсот узлов.
— Отлично. — Старший диспетчер включил радио, поднёс к губам микрофон и доложил наземной станции, что впервые кто-то пытается прощупать японскую противовоздушную оборону. Удивительным вообще-то являлось лишь то, что на это потребовалось столько времени. Теперь ситуация станет интересной, подумал он, пытаясь понять, что произойдёт, когда игры начнутся всерьёз.
— Больше не видно этих Е-767-х? — спросил пилот.
— Нет, всего два. Мне показалось пару минут назад, что на экране начало снежить, — доложил оператор электронной разведки, — но все быстро исчезло. — Ему не требовалось объяснять, что его бортовое оборудование обладало столь высокой чувствительностью, что могло, пожалуй, зарегистрировать сигналы радиоустройств, открывающих двери гаражей. Через мгновение было отмечено местонахождение ещё одного наземного радиолокатора. Линия обнаружения уходила на запад, по мере того как они оставляли позади район, прощупываемый радиолокаторами двух Е-767. Они все ещё продолжали лететь в юго-западном направлении и находились теперь примерно в трехстах милях слева от центральной части Хонсю — самого большого из японских островов. Сейчас вторые пилоты всех четырех бомбардировщиков смотрели только на запад, тогда как их командиры окидывали взглядом пространство впереди. Ситуация была напряжённой, но в ней не было ничего особенного — так едешь в своей машине через городской район, в котором не хотелось бы жить. Пока все светящиеся указатели на панели зелёные, нет оснований для беспокойства, хотя вам не нравится, как прохожие смотрят на ваш автомобиль.
Настроение у членов экипажа третьего — Е-767 и лётчиков истребителей сопровождения было подавленным. Вражеские самолёты осматривали побережье их страны, и пусть они находились на расстоянии шестисот километров от её берегов, им все равно здесь нечего было делать. Тем не менее японские лётчики выключили свои радары, переведя их из активного режима в пассивный. Скорее всего, думали они, это самолёты электронной разведки ЕС-135, которые собирают информацию о боеготовности Японии. А раз задача американцев состоит в сборе информации, то самым правильным будет лишить их такой возможности. К тому же это было бы совсем несложно — по крайней мере так думали члены экипажа самолёта раннего радиолокационного обнаружения Е-767.
В следующий раз мы подлетим поближе, сказал себе командир бомбардировщика. Сначала специалистам придётся изучить собранную электронную информацию, чтобы определить, где находятся опасные участки и где опасность не столь велика, от их выводов будут зависеть жизни офицеров ВВС. Об этом было приятно думать. Члены экипажа расслабились, стали зевать, и снова возобновился разговор, главным образом о прошедшей операции и о том, что им удалось узнать. Через четыре с половиной часа они вернутся на базу в Элмендорф, примут душ и отправятся отдыхать, как это предписано правилами.
Японские диспетчеры все ещё не были полностью уверены, что им вообще удалось кого-то обнаружить, однако изучение магнитных лент с записями сигналов бортовых систем позволит это уточнить. Самолёты продолжили патрулирование воздушного пространства, контролируя полёты гражданских авиалайнеров, и экипажи обменивались замечаниями по поводу того, почему, черт побери, все ещё не прекратили сновать коммерческие борта. Пилоты только пожимали плечами и недоуменно морщили лбы, испытывая ещё большую неуверенность, чем в тот момент, когда им казалось, будто они следили за контактами на радиолокационных экранах. Сидя по многу часов подряд перед экранами, операторы теряли ощущение реальности. Рано или поздно воображение подчиняло себе сознание, и чем дальше, тем больше. Однако они знали, что и противная сторона тоже находится в таком же положении.
Управляющие центральными банками привыкли, что их принимают, как королевских особ. Их самолёты совершили посадку в международном аэропорту Джона Ф. Кеннеди в течение одного часа. Каждого встретил высокопоставленный дипломат из миссии соответствующего государства при ООН, их мгновенно провели через таможенный контроль и доставили в город на автомобилях с дипломатическими номерами. Банкиры были изрядно удивлены тем, куда их привезли, но председатель правления Федеральной резервной системы объяснил, что из-за проблем связи и координации Нью-йоркское отделение ФБР удобнее местного банка ФРС, особенно если принять во внимание, что конференц-зал здесь может вместить президентов крупнейших финансовых корпораций и торговых домов. К тому же в интересах национальной безопасности США действие антимонопольного законодательства временно приостановлено. Это сообщение заставило улыбнуться зарубежных банкиров. Наконец-то, подумали они, Америка поняла, что финансовые проблемы тесно связаны с интересами национальной безопасности, хотя ей потребовалось на это немало времени.
После кратких вступительных слов председателя правления Федеральной резервной системы и министра финансов Фидлера наступила очередь Джорджа Уинстона и Марка Ганта, которые принялись за окончательное разъяснение событий, происшедших на прошлой неделе, и на этот раз все прошло без сучка и задоринки.
— Чертовски остроумно, — произнёс глава Британского банка, обращаясь к своему германскому коллеге.
— Jawohl[20], — согласился тот шёпотом.
— Есть ли способ не допустить повторения такого в будущем? — поинтересовался вслух один из банкиров.
— Следует разработать для этого более надёжную систему регистрации совершенных сделок, — тут же ответил Фидлер, который снова чувствовал себя бодрым после нескольких часов ночного сна. — Что ещё?.. Мы посвятим этому некоторое время. А сейчас важнее найти средства исправить создавшееся положение.
— Японская иена должна быть наказана за случившееся, — отозвался президент Французского национального банка. — И нам нужно помочь вам укрепить доллар, чтобы защитить свои собственные валюты.
— Согласен, — кивнул председатель Федеральной резервной системы. — Я рад, Жан-Жак, что наши позиции совпадают.
— Как вы намерены поступить, чтобы спасти свой рынок ценных бумаг? — спросил глава Бундесбанка.
— Вам это может показаться безумием, но мы считаем, что успех зависит от следующих действий… — Министр финансов Фидлер разъяснил процедуру, подробностей которой не коснулся в своём выступлении президент Дарлинг. Осуществление её в значительной мере зависело от согласия европейских банкиров.
Реакцию гостей можно было предположить: сначала они изумлённо переглянулись, затем одобрительно закивали. Фидлер улыбнулся.
— Скоординировать наши действия предлагаю в пятницу, когда откроются финансовые рынки, — заключил он.
Для начала дипломатических переговоров девять часов утра было необычным временем, и это содействовало решению проблемы. Чтобы не вызвать любопытства репортёров, американская делегация прибыла к японскому посольству на Массачусетс-авеню в частных автомобилях. Формальности строго соблюдались. Выделенное для переговоров помещение было достаточно просторным, и стол вполне соответствовал его размерам. Американцы заняли места по одну его сторону, японцы — по другую. Все обменялись рукопожатиями — это были дипломаты и так полагалось по протоколу. Были приготовлены чай и кофе, однако большинство присутствующих предпочли воду со льдом в хрустальных бокалах. К раздражению американцев, некоторые из японцев курили. Скотт Адлер подумал, а не делается ли
