— Здесь содержится нужная информация.
Эскадренный миноносец «Мутсу» был оборудован системой космической связи, которая включала в себя и видеоаппаратуру, способную поддерживать контакт со штабом флота в Иокагаме. Прекрасное зрелище, подумал адмирал Сато, весьма благородно со стороны Си-эн-эн обеспечить японскую сторону такой информацией. Авианосец «Энтерпрайз» с тремя уничтоженными гребными винтами и с явно повреждённым четвёртым; у «Джона Стенниса» два винта уже сняты, а третий, несомненно, не поддаётся ремонту. А вот четвёртый, к сожалению, остался цел. Внутренние повреждения не видны снаружи. На глазах адмирала один из огромных марганцово-бронзовых гребных винтов был снят со «Стенниса», и тут же к наружной части гребного вала правого борта подвели крюк другого крана, чтобы снять, по мнению старшего механика эсминца, пятку вала.
— Пять месяцев, — произнёс вслух механик и тут же услышал, как ведущая телевизионной передачи, к удовольствию японских офицеров выражая мнение какого-то безымянного работника верфи, произнесла «шесть».
— Таково же мнение штаба.
— Им не удастся победить нас одними крейсерами и эсминцами, — заметил командир «Мутсу». — А вдруг они перебросят сюда два авианосца из Индийского океана?
— Вряд ли, если наши друзья будут и дальше оказывать на них давление. К тому же, — продолжил Сато, — двух авианосцев недостаточно, чтобы подавить сотню истребителей, базирующихся на Гуаме и Сайпане, даже, если я запрошу штаб о подкреплении.
Пожалуй, действительно лучше запросить. Вопрос будет решаться не на поле боя, а на политическом уровне.
— А как насчёт американских подводных лодок? — спросил командир эсминца, стараясь скрыть свои опасения.
— Тогда почему не попробовать? — спросил Джоунз.
— Неограниченная подводная война исключается, — ответил командующий подводными силами Тихоокеанского флота.
— Раньше она всегда приносила успех.
— Тогда у японцев не было ядерного оружия, — заметил капитан первого ранга Чеймберз.
— А-а, конечно, — кивнул Джоунз. — У нас уже разработан оперативный план?
— Пока он заключается в том, чтобы не подпускать их сюда, — ответил Манкузо. Такой план операции не привёл бы в восторг адмирала Честера Нимица, командовавшего Тихоокеанским флотом во время второй мировой войны, однако всегда нужно сделать первый шаг. — У тебя есть новости для меня?
— Мне удалось обнаружить две японские подводные лодки, они всплыли на шноркельную глубину к востоку от Марианских островов. Этого недостаточно, чтобы начать охоту за ними, но я не думаю, что стоит послать туда свои противолодочные Р-3.
Заградительная линия раннего оповещения в полном порядке, правда? Никто не сможет проскользнуть сквозь неё. — Он сделал паузу. — Между прочим, я заметил, — термин «заметил» был менее определённым, чем «обнаружил», — что-то странное у побережья Орегона.
— Это «Теннесси», — пояснил Чеймберз. — Там командиром Датч «Голландец» Клаггетт. Должен прибыть сюда в пятницу, в два-ноль-ноль.
— Черт побери, я обнаружил лодку типа «огайо», — присвистнул Джоунз, потрясённый собственным мастерством. — И сколько их ещё выходит в море?
— Четыре — последняя отдаст швартовы примерно через час. — Манкузо показал на карту, прикреплённую к стене. — Я распорядился, чтобы каждая пересекла линию раннего обнаружения для проверки уровня шума. Я и не сомневался, что ты заметишь их. Впрочем, не будь слишком самодовольным — они делают скоростной переход в Пирл-Харбор.
Джоунз кивнул и обернулся.
— Правильный ход, шкипер.
— Мы ещё не считаем, что проиграли, доктор Джоунз.
— Чёрт возьми, чиф! — выругался капитан Клаггетт.
— Извините, сэр. Виноват. — Боцман склонил голову — упрёк был справедливым. Это оказался переносный ящик с инструментами. Его нашли между питательной трубой забортной воды и корпусом. При колебаниях палубы, укреплённой на амортизаторах, гаечные ключи внутри ящика дребезжали, и буксируемая гидроакустическая антенна засекла этот шум. — Его наверняка оставил кто-то из рабочих верфи.
Рядом с боцманом стояли ещё трое главных старшин. Они понимали, что такое могло случиться с кем угодно. К тому же знали, что последует дальше. Их капитан сделал глубокий вдох, прежде чем продолжить. Время от времени выволочка оказывается полезной, даже если гнев обрушивается на головы ветеранов.
— Проверить каждый дюйм корпуса от носовой переборки до пятки гребного вала. Каждый незакреплённый болт, каждую гайку, каждую отвёртку. Если лежит на палубе — подберите. Если незавернут до конца — затянуть. Не прекращать работу, пока все не будет закончено. Корабль должен плыть так тихо, чтобы я мог слышать ругательства в свой адрес у вас в головах.
— Всё будет исполнено, сэр, — пообещал боцман. Ничего страшного, пора привыкать к недосыпанию, подумал он про себя, но промолчал, и тут же…
— Вам понятно, боцман? Никто не должен спать, пока внутри корабля не будет так тихо, что гробница по сравнению с ним покажется шумной. — Клаггетт на мгновение задумался и решил, что было бы лучше подобрать другую метафору.
Капитан вернулся обратно, напомнив себе о необходимости поблагодарить старшего акустика за то, что тот сумел опознать источник шума. Гораздо лучше обнаружить это в первый день плавания, подумал он, а устроить разнос было просто необходимо. Таковы правила. Усилием воли Клаггетт удержался от улыбки. В конце концов, капитан и должен быть суровым сукиным сыном, как же иначе, и разносить своих подчинённых за допущенные ими промахи. Он не сомневался, что в ближайшие несколько минут старшины расскажут всей команде о ярости капитана, обрушившейся на них, и сами отнесутся к матросом соответствующим образом.
Положение уже изменилось, заметил Клаггетт, проходя через реакторный отсек. Вахтенные сидели или стояли, будто персонал в операционной, в точном соответствии с правилами, делая пометки через определённые промежутки времени. Меньше суток в море, а уже на обеих сторонах каждой водонепроницаемой двери красовались сделанные на ксероксе надписи: «ДУМАЙТЕ ТИХО». Матросы, которых он встретил по пути, вежливо уступали ему дорогу, чуть наклоняя голову. Мы тоже профессионалы, сэр, гласили эти гордые кивки. Двое совершали пробежку в ракетном отсеке, выглядевшем теперь огромным и бесполезным, и Клаггетт в соответствии с этикетом уступил им дорогу, снова удержавшись от улыбки.
— Ящик с инструментами, верно? — спросил старший помощник, когда капитан вошёл в боевую рубку. — У меня случилось такое на «Хэмптоне» после первого ремонта.
— Точно, — кивнул Клаггетт. — В конце следующей вахты пройдём от носа до кормы и проверим.
— Это ещё хорошо, сэр. Однажды лодка, на которой служил мой приятель, была вынуждена вернуться в сухой док на другой день после капитального ремонта. В передней балластной цистерне обнаружили забытую там приставную лестницу. — Подобные случаи заставляли подводников содрогаться от ужаса.
— Ящик с инструментами, сэр? — спросил старший акустик.
Теперь на лице у Клаггетта появилась улыбка. Он опёрся плечом о дверную раму и вытащил из кармана пятидолларовую банкноту.
— Молодец, чиф.
— Не составило большого труда догадаться. — Но главный старшина все равно спрятал банкноту — таков обычай. На «Теннесси», как и на многих других подводных лодках, ручку каждого гаечного ключа обмакивали в жидкий винил — это позволяло крепче держать ключ, особенно в потной руке, и одновременно уменьшало вероятность того, что при ударе послышится звон. — Какой-нибудь мудак с верфи, готов поспорить, — подмигнул старшина.
— Я плачу только один раз, — заметил Клаггетт. — Обнаружены новые контакты?
— Тихоходный надводный корабль с дизельной силовой установкой и одним винтом на пеленге три-
