— Значит, вы тоже читаете этот журнал, — попытался улыбнуться Александер.
— Стараюсь не отставать от жизни. Штамм Е? Вы уверены? — спросила Кэти.
— Я сам провёл повторный тест. По его словам, он побывал в Таиланде, деловая поездка. У него беременная жена, — добавил Александер.
Профессор Райан вздрогнула при этих словах.
— Плохо.
— СПИД? — спросил Рой Альтман. Остальные агенты из личной охраны «Хирурга» сидели за другими столами. Они предпочли бы, чтобы она обедала у себя в кабинете, но доктор Райан объяснила, что совместные обеды являются одним из способов общения врачей больницы Гопкинса друг с другом и что это её обычная практика. Сегодня речь заходит об инфекционных заболеваниях, завтра затрагиваются проблемы педиатрии.
— Да, штамм Е, — кивнул Александер и объяснил, что в Америке больше известен штамм В, как и в Африке.
— А в чём разница?
— Заболеть СПИДом со штаммом В не так легко, — объяснила Кэти. — Для этого требуется главным образом непосредственный контакт с кровью больного. Это случается чаще всего с наркоманами, вводящими наркотик прямо в вену, которые пользуются одной и той же иглой, или при сексуальном контакте, но больше всего от этого по-прежнему страдают гомосексуалисты, у которых происходят разрывы тканей, или при более распространённых венерических заболеваниях.
— Вы забыли упомянуть невезение, но это всего около одного процента, — продолжил Александер. — Сейчас все больше походит на то, что штамм Е — который появился в Таиланде — начинает распространяться на гетеросексуальные контакты с гораздо большей лёгкостью, чем штамм В. Судя по всему, этот штамм обладает большей вирулентностью, чем наш старый друг.
— Центр инфекционных болезней в Атланте уже определил скорость распространения? — спросила Кэти.
— Нет, им требуется ещё несколько месяцев. Во всяком случае так мне говорили пару недель назад.
— Это действительно серьёзная проблема? — Рой Альтман подумал, что работа с «Хирургом» позволяет ему узнавать много нового.
— Ральф Фостер побывал там больше пяти лет назад — хотел убедиться, насколько опасна ситуация. Ты слышал эту историю, Алекс?
— Нет, не всю, только то, чем она кончилась.
— Так вот, Ральф полетел туда в качестве государственного служащего — официальная командировка и все такое, но едва он сошёл с самолёта, в таможне его встречает тайский чиновник, провожает к машине и спрашивает: «Вам нужны сегодня девочки?» Вот тогда он понял всю серьёзность этой проблемы.
— Я вполне верю этому, — заметил Александер, вспоминая о том времени, когда он, выслушав этот рассказ, улыбнулся бы и кивнул. Сейчас он с трудом удержался от дрожи. — Статистика заболеваемости в Таиланде наводит на мрачные мысли. В данный момент, мистер Альтман, почти треть юношей, призванных в тайскую армию, имеют положительные результаты тестов на СПИД. Главным образом штамм Е.
— Треть? Третья часть молодых парней?
— Да, увеличилась до трети с тех двадцати пяти процентов за то время, когда там побывал Ральф. Страшная цифра, правда?
— Но ведь это означает…
— Это вполне может означать, что через пятьдесят лет на карте мира не будет Таиланда, — произнесла Кэти бесстрастным голосом, за которым скрывался её внутренний ужас. — Когда я училась здесь на медицинском факультете, мне казалось, что самые умные и талантливые учёные, такие как вот эти, — она обвела рукой сидящих вокруг, — Марти, Берт, Курт и Луиза, должны заниматься онкологией. Я не думала, что справлюсь с этим, выдержу такое напряжение, поэтому режу глазные яблоки и исправляю людям зрение. Оказалось, что я ошибалась. Придёт время, и мы победим рак. Но появились эти проклятые вирусы, и я не знаю, что будет дальше.
— Решение проблемы, Кэти, заключается в том, чтобы понять точное взаимодействие между нитями генов в вирусе и в клетке-носителе, и это не должно быть таким уж сложным. Вирусы — крошечные мерзавцы и способны всего лишь на ограниченное количество действий, не то что взаимодействие целого человеческого генома при зарождении. Как только мы разберёмся с этой проблемой, этим крошечным мерзавцам придёт конец. — Александер, подобно большинству врачей-исследователей, был оптимистом.
— Значит, речь идёт об исследовании человеческой клетки? — заинтересованно спросил Альтман. Александер покачал головой.
— Нет, мы занимаемся исследованием частиц, намного меньших по размерам. Сейчас исследуем геном. Это все равно что пытаться разобрать незнакомый механизм, на каждом этапе мы стараемся понять, как действуют его отдельные части. Рано или поздно мы полностью разберём его и узнаем их назначение. Тогда мы сможем разобраться систематически и точно, как все они работают. Вот чем мы сейчас занимаемся.
— Знаете, в чём путь к решению проблемы? — высказала предположение Кэти, сформулировав его в виде вопроса, и сама ответила на него. — В математике.
— Именно это и говорит Гас из Атланты.
— Математика? Одну минуту, — возразил Альтман.
— На самом элементарном уровне человеческий генетический код состоит из четырех аминокислот, которым присвоены наименования А, С, G и Т. Всё остальное определяется тем, как эти буквы — я имею в виду аминокислоты — соединены между собой, — объяснил Александер. — Различные сочетания букв означают различные вещи и взаимодействуют между собой по-разному, так что Гас, наверно, прав: взаимодействия между ними определяются математически. Генетический код действительно представляет собой код. Его можно расшифровать и понять. — Возможно, кто-то присвоит им математические величины… сложные полиномиалы… подумал он. Насколько это важно?
— Дело в том, что пока не нашлось достаточно умного человека, способного разобраться в этом, — заметила Кэти Райан. — Это как на заключительном этапе игры в бейсбол, Рой. Когда-нибудь придёт человек, взмахнёт битой и пошлёт мяч через забор. Тогда мы получим возможность справиться со всеми человеческими болезнями. Со всеми. С каждой из них. Горшок с золотом в конце этой радуги — медицинское бессмертие, то есть люди перестанут умирать от болезней. А может быть, кто знает, это приведёт и к человеческому бессмертию.
— И все мы останемся без работы. Особенно ты, Кэти. Первым результатом исправления человеческого генома будет избавление от близорукости, диабета и…
— Сначала без работы останетесь вы, а не я, профессор, — сказала Кэти с лукавой улыбкой. — Не забудьте, я ведь хирург. На мою долю останется лечение травм. Но, действительно, рано или поздно вы одержите верх в своей битве.
Однако придёт ли победа достаточно скоро для этого утреннего пациента со штаммом Е? — подумал Алекс. Вряд ли.
Она проклинала их теперь, главным образом на французском языке, но иногда по-фламандски. Армейские медики не знали ни одного из них. Моуди достаточно хорошо владел французским и понимал, что какими бы ни были эти ругательства, они исходят не из ясного сознания. Теперь разрушение пробралось в мозг, и Жанна-Батиста уже не может говорить даже со своим Богом. Наконец атаке подверглось и сердце, и это дало врачу надежду, что скоро за монахиней придёт Смерть, проявит запоздалое милосердие к женщине, которая заслужила своим неустанным трудом гораздо больше, чем досталось ей в жизни. Может быть, бред сейчас является для неё благом. Может быть, её душа отделилась от тела. Может быть, раз она не знает, где находится и что с ней происходит, боль больше не мучает её, по крайней мере в тех местах, которые ещё способны страдать. Врач нуждался в такой иллюзии, но если то, что он видел перед собой, являлось милосердием, это была ужасная его разновидность.
Лицо пациентки превратилось в сплошной струп, словно её жестоко избили, бледная кожа походила на матовое стекло, сквозь которое виднелась кровь. Моуди не знал, способна ли она видеть. Кровь сочилась из глаз, и если она ещё видела что-нибудь, то это продлится недолго. Полчаса назад она чуть не умерла,
