— В принесённой мной присяге говорится, что я должен соблюдать, ограждать и защищать Конституцию Соединённых Штатов, — ответил Райан. — Мы стараемся восстановить правительство. Теперь у нас полный состав Сената, и, после того как несколько штатов проведут у себя выборы, скоро появится и полная палата представителей. Почти все должности в кабинете министров заполнены — обязанности министров здравоохранения и образования исполняют действующие заместители министров, и они хорошо справляются с работой.
— Сегодня утром мы говорили о событиях в регионе Персидского залива. Какие там, по вашему мнению, существуют проблемы? — Это снова спросил Пламер. Райан отвечал на вопросы спокойно и уверенно, гораздо лучше, чем утром, и Пламер обратил внимание на взгляд его жены. А ведь она действительно умная женщина, подумал он.
— Соединённые Штаты хотят одного — мира и стабильности в этом регионе. Мы надеемся установить дружеские отношения с новой страной — Объединённой Исламской Республикой. Как и во всём мире, в том регионе было уже достаточно войн и конфликтов. Мне хочется думать, что все это осталось позади. Между нами и Россией установился мир — не просто отсутствие войны, а настоящий мир после лет на протяжении нескольких поколений, полных беспокойства и недоверия. Я хочу развивать такие отношения и дальше. Пожалуй, в мире никогда не было полного мира, но это не причина для того, чтобы мы не стремились к его достижению; За последние двадцать лет мы прошли длинный путь. Нам предстоит сделать многое, но для этого созданы сейчас хорошие предпосылки.
— Мы снова выйдем в эфир после короткого перерыва, — произнёс Доннер, глядя в камеру. Он уже обратил внимание на то, что Райану нравится, как идёт интервью. Великолепно.
В кабинет вошёл официант и принёс поднос со стаканами воды. Все взяли стаканы и сделали несколько глотков, ожидая, когда кончится рекламный блок.
— Вам действительно не нравится быть первой леди? — спросил Доннер.
— Пока мне не мешают заниматься моей работой, я могу примириться почти с чем угодно, но меня беспокоит судьба детей. После того как все это кончится, они вернутся к нормальной жизни и снова станут обычными детьми. Мы воспитывали их не для такой шумихи.
Все замолчали, терпеливо ожидая окончания рекламных объявлений.
— Мы снова в Овальном кабинете с президентом и первой леди. Господин президент, — спросил Доннер, — вы не могли бы рассказать нам об изменениях, которые вы готовите?
— Моя работа заключается главным образом не в том, чтобы что-то менять. Том, а в том, чтобы восстанавливать прежнее. В процессе этого мы попытаемся кое-что осуществить. Я старался подбирать новых членов своего кабинета таким образом, чтобы правительство могло функционировать более эффективно. Как вам известно, я достаточно много лет провёл на государственной службе и видел многие примеры неэффективной работы. Граждане нашей страны платят налоги, и наш долг правильно и разумно использовать их на благо всего общества. Вот почему я сказал членам моего кабинета, чтобы они обратили внимание на деятельность своих департаментов. Та же самая работа может выполняться при меньших затратах.
— Так говорили многие президенты.
— А этот президент собирается сдержать своё слово, — серьёзно заметил Райан.
— Однако первое, что вы сделали, это предприняли атаку на налоговое законодательство, — сказал Доннер.
— Не атаку, Том, а лишь изменения. Я полностью поддерживаю Джорджа Уинстона. Налоговый кодекс, которым мы пользуемся сейчас, крайне несправедлив, и он несправедлив во многих отношениях. Начать с того, что он непонятен для налогоплательщиков. Это означает, что им приходится обращаться за помощью при составлении налоговых деклараций, и многим кажется странным, что нужно платить немалые деньги лишь за то, чтобы им объяснили, почему правительство взымает с них такие налоги — особенно если учесть, что правительство эти законы и принимает. Какой смысл принимать законы, непонятные для людей? Зачем делать их столь сложными? — спросил Райан.
— Однако при этом цель вашей администрации заключается в том, чтобы сделать налоговый кодекс не прогрессивным, а регрессивным.
— Мы с вами уже обсуждали этот вопрос, — ответил Райан, и Доннер понял, что добился своей цели. Одна из очевидных слабых сторон Райана заключалась в том, что он не любил повторяться. Этим он отличался от политических деятелей, которые обожают говорить одно и то же. — Если мы будем взымать с каждого одинаковую долю, это и будет справедливым. Процесс взымания налогов должен быть простым, тогда деньги налогоплательщиков будут сберегаться, а не растрачиваться понапрасну. Предлагаемые нами изменения в налоговом законодательстве никак не повлияют на общий размер собираемых налогов. Никому не будут предоставляться какие-то особые льготы.
— Однако налоги, уплачиваемые богатыми, резко снизятся.
— Это верно, но при этом мы устраним все специальные льготы, вписанные в налоговый кодекс, которых добились их лоббисты. По сути дела богатые будут платить столько же или, что более вероятно, немного больше, чем они платят сейчас. Министр финансов Уинстон с предельным вниманием отнёсся к изучению этого вопроса, и я согласен с его рекомендациями.
— Извините, сэр, но трудно понять, каким образом сокращение уплачиваемых ими налогов на тридцать процентов заставит их платить больше. Это элементарная школьная арифметика.
— А вы поговорите со своим бухгалтером, — улыбнулся Райан. — Или сами посмотрите на свои налоговые декларации — если сумеете в них разобраться. Знаете, Том, в своё время я был бухгалтером — перед тем как поступить в корпус морской пехоты, я сдал соответствующий экзамен, — и даже я не могу полностью разобраться в налоговых декларациях, так чертовски они запутаны. Правительство плохо удовлетворяет общественные интересы, если принимает законы, непонятные людям. Это зашло слишком далеко. Я пытаюсь вернуться к более простым временам.
Вот я и поймал тебя, пронеслось в голове Доннера. На лице Пламера, сидящего рядом, появилась гримаса. Зато режиссёр, руководящий выбором изображения, принял меры, чтобы эта гримаса не появилась на экранах телевизоров. Вместо этого он выбрал лицо ведущего, по которому пробежала улыбка победителя.
— Я рад, господин президент, что вы придерживаетесь такой точки зрения, потому что американскому народу хотелось бы побольше узнать о том, как функционирует правительство их страны. Почти вся ваша государственная служба прошла в Центральном разведывательном управлении.
— Это верно, однако, Том, как я уже говорил сегодня утром, ни один президент никогда не затрагивал вопрос разведывательных операций. Это разумная позиция. — Райан по-прежнему вёл себя спокойно, не подозревая, что дал повод для дальнейших вопросов.
— Но, господин президент, вы лично принимали участие во многих операциях, сыгравших важную роль в окончании холодной войны. Например, в похищении советского подводного ракетоносца «Красный Октябрь». Вы ведь действительно играли важную роль в этой операции, не правда ли?
Режиссёр, предупреждённый заранее, выбрал камеру, которая была направлена на лицо Райана как раз в тот момент, когда его глаза расширились от удивления. Действительно, он совсем не умеет скрывать свои эмоции, подумал режиссёр.
— Том, я ведь уже говорил…
— Зрители имеют право знать, кто играл решающую роль в одном из крупнейших успехов американской разведки. Разве мы не сумели получить в своё распоряжение новейшую советскую атомную подлодку?
— Я не собираюсь обсуждать этот вопрос. — Теперь даже грим не мог скрыть того, каким бледным стало его лицо. Кэти повернулась к мужу, почувствовав, какой холодной стала его рука.
— И затем, меньше чем через два года, вы лично провели операцию, в результате которой глава русского КГБ попросил у Америки политического убежища.
Джеку удалось наконец справиться с эмоциями, но его голос звучал глухо и невыразительно.
— Том, это нужно прекратить. Вы делаете ничем не обоснованные высказывания.
— Господин президент, этот человек, Николай Герасимов, раньше возглавлявший КГБ, теперь живёт со своей семьёй в Виргинии. Командир «Красного Октября» живёт во Флориде. То, что я говорю, — Доннер улыбнулся, — правда, и вы знаете это. Сэр, мне непонятно, почему вы не хотите ответить на мой вопрос. Ведь вы сыграли важную роль в том, чтобы на земле установился тот мир, о котором сами говорили
