— Я благодарю Аллаха за ваше успешное возвращение. — Густой резонирующий голос командира заполнил все помещение. — Вы привезли богатые трофеи, — Да, командир, — ответил Махмуд. — Это американский разведывательный автомобиль. Сиринер кивнул.
— Вы уверены, что за машиной не было слежки?
— Мы заглушили их спутник, командир, — сказал Ибрагим. — Они никак не могли нас видеть, — О чем лишний раз говорят их полеты над районом, — улыбнулся Сиринер и посмотрел на Махмуда. — Расскажи, что случилось с Валидом и Хасаном.
Махмуд сделал шаг вперед. О гибели Валида Хасан успел рассказать по радио, о смерти Хасана Сиринеру только что сообщил охранник. Командир выслушал рассказ Махмуда стоя. Когда он закончил, Сиринер сел.
— Этот американец здесь?
— Да.
— Умеет ли он обращаться с захваченным вами оборудованием?
— Конечно. Другие тоже могут работать на разных приборах.
Сиринер задумался, потом вызвал своего ординарца, В комнату вбежал и отдал честь высокий темноволосый, молодой человек. Военные формальности соблюдались со всей строгостью. Всего на базе постоянно находилось двадцать пять солдат.
Командир отсалютовал своему подчиненному.
— Садык, — сказал он. — Надо подвергнуть пытке главного американца.
Остальные должны все слышать.
«Вряд ли американец сломается», — подумал Ибрагим, но воздержался от высказывания своего мнения. От подчиненных Сиринер признавал только два ответа;
«Слушаюсь, господин!» и «Виноват, господин!»
— Слушаюсь, господин! — вытянулся ординарец.
— Махмуд, — сказал Сиринер, — я слышал, среди пленных есть женщины?
— Да, сэр.
Сиринер повернулся к Садыку.
— Приведи одну. Ее пытать второй. Трейлер нам очень нужен для завершения операции.
— Да, господин!
Сиринер отпустил ординарца и снова повернулся к Махмуду.
— Я вижу, ты носишь кольцо Валида?
— Да, господин. Он передал его мне, перед тем как... покинул нас.
— Он был моим старым другом, — произнес Сиринер. — Валид не останется неотомщенным.
На лице командира застыло странное выражение горя и гордости. Ибрагиму уже приходилось видеть его У людей, которые потеряли друзей или братьев в борьбе за общее дело.
— Как мы и ожидали, сирийские войска двинулись на север. Известно ли тебе, какую роль должен был сыграть Валид во второй фазе операции?
— Известно, господин, — напрягся Махмуд. После своего возвращения ему следовало сменить полевого командира Кенана и атаковать сирийскую военную базу в Кутейфе.
Сиринер остановился перед Махмудом и пристально посмотрел ему в глаза.
— Этот рейд чрезвычайно важен для нашего плана. Аллах милостив, ты вернулся живым. Я вижу в этом добрый знак, Махмуд-аль-Рашид. Значит, ты и Кенан должны исполнить то, что хотел сделать Валид.
Усталые глаза Махмуда округлились.
— Командир?
— Я хочу, чтобы ты повел людей на Кутейфу, а потом на Дамаск. Там есть наши люди. Они ждут сигнала. Махмуд склонил голову.
— Конечно, командир. Это большая честь для меня. Сиринер обнял Махмуда и похлопал его по спине.
— Я знаю, что ты устал. Но я хочу, чтобы меня представлял в Дамаске герой, доказавший верность нашему движению. Иди к Кенану. Он объяснит, что делать. Потом сможешь немного поспать.
— Это большая честь для меня, — повторил Махмуд. Сиринер повернулся к Ибрагиму.
— Тобой я тоже очень горжусь.
— Спасибо, господин.
— Ты сыграл большую роль в сегодняшней победе. И ты нужен мне для особого дела, Ибрагим вытянулся и напряженным голосом произнес;
— Господин! Я бы хотел, чтобы мне позволили остаться с братом.
— Это понятно, — кивнул Сиринер и положил руки на плечи Ибрагима. — Однако мне нужен человек, который уже общался с американцами и знает устройство их машины.
— Но, командир... С американцами разговаривал только Хасан...
— Ты остаешься здесь, — твердо сказал Сиринер и отошел назад. — Ты сидел за рулем фургона от самой Турции. Ты успел заметить много полезного. К тому же у тебя есть опыт работы с техникой. Одно это делает тебя ценным бойцом.
— Я понимаю, господин, — произнес Ибрагим, глядя на брата. Он изо всех сил старался скрыть разочарование.
— Ладно, пора поговорить с американцами, — сказал Сиринер. — Вы можете отдохнуть. Вы заслужили хороший отдых, — Спасибо, господин, — склонил голову Ибрагим. Сиринер взглянул на Махмуда.
— Удачи тебе, — промолвил он и вернулся к столу. Ибрагим и Махмуд вышли из бункера. В коридоре они остановились и повернулись друг к другу.
— Прости меня, — произнес Ибрагим. — Я хотел остаться с тобой.
— Мы с тобой станем еще ближе, — обнял брата Махмуд. — Слушай командира.
Я тобой горжусь.
— А ты будь осторожен, — произнес Ибрагим дрогнувшим голосом.
Спустя минуту они расстались. Махмуд зашагал в глубь пещеры, где его ждал другой полевой командир.
Ибрагим направился в казарму, нашел свободную кровать и стянул ботинки.
Потом медленно прилег, с наслаждением вытягивая онемевшие от усталости ноги. Он погружался в сон, постепенно переставая реагировать на окружающее. Какое-то время он сознавал, что мимо его кровати проходят какие-то люди, затем наступило забытье.
Сиринер собирается «поговорить» с американцами Будет пытать их. И они сломаются. Их начальнику не останется ничего другого, как научить курдов работать со сложной аппаратурой.
Особого геройства в этом не было. Ибрагим даже не был уверен, что это вообще кому-нибудь нужно. С другой стороны, он слишком устал, чтобы соображать правильно.
В любом случае хорошо, что американца будут пытать. Ибрагим очень хотел, чтобы тот сломался, а перед этим покричал от боли. Какое право имеют иностранцы вмешиваться в священную борьбу курдского народа за свою независимость? Они убивают наших благородных героев, и за это им не будет никакой пощады.
Ибрагим слышал, как лязгнули засовы и из клетки вытащили двух пленников.
Слышал, как загалдели остальные. Крики пытаемых были для Ибрагима горячим костром в холодной ночи. Затем его сознание переключилось на события прошедшего дня. Ибрагим вспомнил брата, и тут же нахлынула гордость за то, что ему предстоит совершить.
Теплая волна накрыла его, как одеяло.
Глава 34
В детстве Сондра Девонн часто помогала своему отцу Карлу управляться на кухне. Они жили в небольшой квартирке в южном Норфолке, что в штате Коннектикут. Днем отец держал ресторан быстрого питания на оживленной трассе, а вечерами смешивал разные продукты, желая получить рецепт самого лучшего в мире сиропа. Спустя два года он научился делать мягкое мороженое, которое его жена продавала по воскресеньям на всевозможных карнавалах и футбольных матчах. Еще через год он бросил свой
