что-нибудь значительное.
Когда Элевайз закончила свои расспросы, день уже клонился к вечеру. Все это время Жосс был внизу в долине, и, как ей сообщили, даже поскакал за семьей пилигримов, которые ушли этим утром, в смутной надежде, что они смогут пролить свет на исчезновение Калисты.
Рыцарь вернулся удрученным, и не было никакой необходимости спрашивать, достиг ли он успеха.
Они стали обсуждать, что делать дальше, и тут перед ними снова появилась сестра Евфимия. На этот раз она казалась не столько обеспокоенной, сколько рассерженной.
— Аббатиса Элевайз, — сказала она с непроницаемым выражением лица, — не будете ли вы так любезны пройти со мной? Одна из наших пациенток должна кое-что рассказать вам. — Сестра Евфимия еле сдерживала возмущение. — Клянусь жизнью, не могу понять, почему она не заговорила раньше, — бурчала монахиня, направляясь в больничный покой, — нет, правда не могу!
Она провела аббатису и рыцаря в покой и остановилась рядом с постелью той самой пожилой женщины, которая страдала кашлем.
— Хильда! — громко сказала она. — Я привела аббатису Элевайз и сэра Жосса Аквинского.
Если сестра надеялась припугнуть старушку, столь громогласно и величественно объявив о приходе «высоких особ», то, решила Элевайз, Евфимию ждало разочарование.
— О! Неужели? — хрипло ответила Хильда. — Как приятно принимать гостей! Добрый день, леди! Добрый день, сэр рыцарь!
Сестра Евфимия гневно закачала головой.
— Не морочь нам голову, Хильда! Будь добра, сейчас же расскажи аббатисе то, что ты только что сказала мне! Прямо сейчас, будь любезна!
Все трое терпеливо ждали, пока Хильда повернется сначала на левый бок, потом на правый, несколько раз ударит по набитой соломой подушке, откашляется, затем устроится поудобнее. Не было сомнений, что ей хотелось в полной мере насладиться вниманием таких гостей.
— Ну что же, — неторопливо начала она, шамкая своим почти беззубым ртом, — я слышала, вы ищете ту хорошенькую, синеглазую сестру в белом покрывале послушницы?
— Да! — раздраженно воскликнула сестра Евфимия. — Продолжай!
— Не надо было этой девице становиться монахиней, — заявила Хильда. — Слишком хорошенькая, как я уже сказала. Лучше бы ей по ночам согревать постель какого-нибудь храбреца, а, сэр рыцарь? — Она бросила взгляд на Жосса и закудахтала от смеха, который перешел в сильный приступ кашля.
Сестра Евфимия, тотчас превратившаяся в заботливую сиделку, пристроилась рядом с женщиной и приподняла ее, обхватив худые плечи, пока Хильда кашляла и задыхалась. Потом, когда приступ стал проходить, Евфимия дала ей выпить сначала немного воды, а затем — толику какого-то светлого сиропа.
— А-а-ах, — сказала Хильда, вновь ложась на спину, — думаю, я не задержусь в этом мире!
Она смежила веки, но затем приоткрыла один глаз и в узкую щелочку стала наблюдать за тем, как было воспринято ее представление.
— Может, вы пробудете с нами достаточно долго, чтобы успеть рассказать то, что для нас так важно? — мягко спросила Элевайз, улыбнувшись старушке.
Хильда полностью открыла глаза. Ухмыльнувшись в ответ аббатисе, она ответила:
— Да, аббатиса, наверное, пробуду.
Похоже, слова Элевайз оказали необходимое воздействие. Хильда перестала тянуть время и решительно выпалила:
— Если хотите знать, куда пошла сестра Калиста, могу сказать вам: она пошла в лес.
— В лес? — с одинаковым изумлением повторили Элевайз и Жосс.
«Впрочем, — подумала Элевайз, — чему тут удивляться? Ведь я сама была свидетельницей странного мурлыканья девушки, с которым она словно бы обращалась к Великому лесу… Или — что еще более тревожно — отвечала на его призыв к ней…»
— Что именно сказала сестра Калиста? — спросил Жосс Хильду.
— Она сказала, что не пойдет далеко, — ответила Хильда; это звучало утешительно. — И еще что-то насчет другой сестры, которая сейчас там.
— Другой сестры? — с сомнением спросила аббатиса. — Вы в этом уверены, Хильда?
Элевайз не могла вспомнить ни одной монахини, которая выразила бы хоть малейшее желание побывать в тех местах. Совсем наоборот, в представлении аббатисы благоговейный страх монахинь перед Уилденским лесом настолько велик, что они неохотно позволяли даже теням его деревьев упасть на них. Суеверие! Невежественное, упорное суеверие, вот что это такое! Ему не должно быть места в голове женщины, вручившей себя святой заботе Всевышнего! По мнению Элевайз, подобные страхи явно свидетельствовали о недостаточной вере в могущество Небесного Отца, оберегающего их.
— Да уж, уверена, аббатиса Элевайз, — настойчиво продолжала Хильда. — Как я сказала, я не очень поняла, в чем тут дело, но слышала, как та юная монашка говорила о другой сестре.
— Может быть, речь шла о сестре Тифене? — тихо обратился Жосс к Элевайз. — Она могла пойти туда, чтобы набрать каких-нибудь полезных грибов, или же поискать мухоморов, нарвать белладонны…
— Не исключено, — согласилась Элевайз. — Ведь сестра Беата и впрямь говорила, что Калисту послали к сестре Тифене за травами. И Калиста могла подумать, что сестра Тифена отправилась в лес… — Аббатиса оборвала себя и нахмурилась. — Нет, это ерунда! Что бы Калиста ни подумала, она никак не могла знать наверняка, что сестра Тифена в лесу! А если бы и пошла проверить, то давно вернулась бы обратно!
Жосс поспешно коснулся ладонью плеча Элевайз. Быстрый мимолетный жест, но ей он показался успокаивающим.
— Не волнуйтесь, — проговорил рыцарь. — У нас есть по крайней мере догадка, куда она могла отправиться. — Он взглянул на Хильду и улыбнулся старушке. — Мне несложно пойти за ней. Я найду Калисту, аббатиса!
Жосс зашагал прочь из больничного покоя. Его тяжелые сапоги издавали глухой звук, шпоры мелодично звенели.
— А-а-ах… — послышался голос Хильды. — Красивый парень, а, аббатиса?
— Он благородный и отважный человек, — ответила Элевайз с некоторой неловкостью.
— Была бы я лет на десять моложе, — вздохнула старушка. — Ну ладно, лет на двадцать, пусть так… — Она снова вздохнула. — Чего бы я только не устроила с таким мужчиной, как этот! Аббатиса, а вы не…
Что бы Хильда ни собиралась сказать, Элевайз рассудила, что ей лучше этого не слышать.
— Благодарю вас, Хильда, — перебила она старушку, — вы оказались очень полезны. А теперь, если вы меня извините, я должна заняться делами.
— Идите-идите, аббатиса.
Элевайз не могла не заметить, что, когда она уже повернулась, старушка многозначительно подмигнула ей.
Жосс пробирался через лес по тем же самым тропам и дорожкам, которыми он шел прошлой ночью, и тут ему в голову пришла неожиданная мысль. Он все взвесил, и его убежденность в собственной правоте укрепилась еще больше. Пожалуй, даже стоило вернуться в аббатство и обсудить это с аббатисой.
Он остановился.
Хильда сказала, что Калиста собиралась идти в лес вслед за другой сестрой. Но, предположим, старушка не очень хорошо расслышала ее слова. Что если она слишком поспешно пришла к заключению — и это вполне объяснимо, — решив, что Калиста имела в виду другую монахиню?
Возможно, Калиста действительно говорила, что другая ушла в лес, а Хильда на том основании, что «другими» были только монахини, истолковала эту фразу по-своему и посчитала, что речь идет об одной из сестер.
«Я-то уже понял, что кое-кто из общины Хокенли действительно ходит в лес, — подумал Жосс. — Во всяком случае она шла, видимо, оттуда, когда я встретил ее на пути к аббатству. И было это как раз сегодня
