в бездну первой попавшейся щели:
мысль – она ведь боится такого всего
и, споткнувшись о первое встречное «О»,
ускользает и просит прощенья.
Мысль не пашет, не пишет и не говорит -
мысль кусты подстригает и тихо хандрит:
ни друзей у неё, ни знакомых…
А чуть ночь – так садится в саду на траву
и, вздохнув глубоко, отправляет в Москву
рой ютландских ночных насекомых.
Мысль – она ведь спартанка, затем и молчит,
прижимая к груди беззащитный свой щит -
сколько ты перед нею ни ахай.
Стиснет до крови губы – поди разожми,
и годами, веками стоит пред людьми,
и лисёнок у ней под рубахой.
Так истории Спарты как раз и гласят -
знать бы только, зачем мы воруем лисят
и потом не даём объяснений…
У меня всё нормально, не плачь обо мне,
просто я проживаю в такой вот стране -
иногда как-то слишком осенней…
18
…так, почти никаких не оставив следов
и почти никаких не дождавшись плодов,
просто «выйти на брег» – и, в ударе,
вдруг спасти сто медуз, возвратив их воде
(твёрдо зная о том, что медузы везде
признаются как вредные твари!).
Дай кому-нибудь жить – не торгуйся, а дай,
и за это получишь от Бога медаль
как «Спасатель медуз» – тоже титул!
Всё равно, как ты вносишь свой вклад и куда…
А медузы, мой друг, – так и так в них вода,
океан так и так бы их выпил.
И пойдёшь ты по брегу – медаль во всю грудь -
и, медалью пытаясь весь мир обмануть,
будешь гордо смотреть на сограждан.
А они пред тобою падут на песок,
восхищаючись, как ты далёк, и высок,
и красив, и спесив, и наряжен!
Тоже дело, конечно: ведь, как ни суди,
а медаль на груди есть медаль на груди -
лишь бы только поярче сияла!
И в далёком краю, вообще говоря,
получается, значит, ты прожил не зря,
да и сделал, пожалуй, немало.
Ибо смысл, как известно, в напрасном труде:
не суди себя по отношенью к воде,
к небесам и камням… постарайся
делать дело – пустое, но в поте лица:
и в медалях вернёшься в объятья Отца
ради жизни – хоть скучной, да райской!
19
…говорят, хорошо быть придворным шутом
и вести разговор как бы и не о том,
а на самом-то деле – об этом:
ведь о чём же ещё разговоры вести,
как не, скажем, о том, чтобы бремя нести -
бремя быть дураком и поэтом!
…чтобы бремя нести, чтобы время нести -
и, случайно замешкавшись где-то в пути,
обронить это самое время
прямо, скажем, в какой-нибудь бурный поток -
как роняют монетку, перчатку, платок:
огорчаясь, седея, старея,
но – смеша! Это просто – смешить королей:
чем ты немощней, тем королю веселей,
ибо сам он дитя без изъяна.
Он повесит тебя на шнурке золотом
раз пятнадцать, но сам же и снимет потом,
повинившись – возможно, не явно.
А затем, растопляючи вечности лёд,
принц прохожий к костям твоим тихо прильнёт
и шепнёт тебе: «Бедный мой Йорик!» -
и за это одно уже должность шута
всем другим должностям на земле не чета -
как бы опыт шута ни был горек!
Это ведь ничего, что я так хохочу?
Я успею ещё обратиться к врачу
за диагнозом (дескать, помешан) -
я покуда ещё не дошёл до черты,
хоть давно с королём обветшавшим на ты
и давно уже, в общем, повешен…
20
…вот уж правда смешно: заблудиться в стране,
видной только при солнечном свете, а не
при луне: королевство исчезло!
Ночь нечаянно стёрла его берега,
будто нету на свете страны ни фига,
если вдуматься – и если честно.
Впрочем, если так честно, то нет и меня -
на исходе любого отдельного дня
все собаки собьются со следу!
И, хоть я в ста местах побывать обещал,
я не так отношусь педантично к вещам -
и совсем никуда не поеду.
Среди правил игры, а они нехитры,
я люблю лишь одно – выбывать из игры,
