— Это вы его научили? — весело спросила она.
— Нет, что вы… — Станислав Леопольдович выглядел бы совершенно невинно, не будь он так пунцов. — Какие-то гастролеры из Германии, причем… Западной.
Присутствовавшие, разумеется, ожидали развязки.
— Я не могу перевести, — обманула ожидания совсем-юная-особа. — Это… это на средневерхненемецком, мне трудно. Баварский диалект.
— А чего же ты смеешься тогда? — спросил кто-то.
— Потому что… потому что, — валясь уже с ног от смеха, в то время как ворон еще продолжал свою речь, призналась особа, — это абсолютно неприлично! Вообще за гранью всего!
Посетители захохотали и заприставали к особе, а Станислав Леопольдович тем временем поклонился публике, осторожно снял с микрофона только что умолкшего ворона и подошел к Аллочке:
— Бес, в репетиционной включен свет?
— Не знаю, а что случилось, магистр? Вид у Вас какой-то…
— Включите там, пожалуйста, все что можно. Пусть будет даже слишком светло.
Бес подошла к микрофону:
— Просим извинить, у нас перерыв.
Потом занялась репетиционной.
— Кажется, все хорошо, магистр. Входите.
— Спасибо. — Станислав Леопольдович исчез за дверью.
— Что-то с магистром, — наклонилась Бес к Павлу. Доиграли номер.
— К Вам можно? — И в репетиционную вошли все. Магистр сидел прямо и тихонько поглаживал ворона. Авоська с хлебом лежала на полу, у ног.
— Видите ли, — голос звучал тревожно, — меня, кажется, надо спасать…
— От кого?
Станислав Леопольдович кивнул в сторону стены. У стены никого не было. Он огляделся.
— Тесновато тут… Вы идите, продолжайте. Когда кафе закроется, я покажу вам одно интересное оптическое явление. Но в зале: там оно лучше наблюдается.
Играли наспех, совсем подавленные. Казалось, что конца не будет этому вечеру. Наведывались в репетиционную: Станислав Леопольдович так и сидел, как оставили. И тихонько поглаживал ворона. Но вот собрались в опустевшем зале.
— Рассаживайтесь на эти стулья. — Магистр поставил стулья вдоль стены. Вышел на середину зала.
Теперь он стоял один и кивал в сторону свободной стены. На свободной стене были две большие тени: одна из них в точности воспроизводила фигуру Станислава Леопольдовича, а вторая… Вторая была вообще непонятно чья. Сначала никто не обратил на нее внимания, но вдруг как-то сразу заметили все. Сделалось жутко. В полной тишине ворон хрипло произнес:
— Niemand[13].
И от плоского этого имени все вздрогнули,
— Как же… — пролепетала Бес.
Усталым, но ровным голосом Станислав Леопольдович проговорил:
— Наверное, нет смысла рассказывать: получится долго. Но поверьте мне на слово: это значит, что за мной следят. Может быть, меня хотят убить… то есть меня точно хотят убить. Неподвижная тень шевельнулась и снова замерла.
— Вот видите!..
— Как могут убить Вас? — глухо спросил Женя. — Кто?
— Чья это тень? — Стас озирался по сторонам.
Но стоял в зале один только человек, Станислав Леопольдович. Остальные сидели.
— Это ничья тень, — вздохнул Станислав Леопольдович. — Просто тень. Она преследует меня давно. Месяца три.
— И что же делать? — У Стаса был совсем уже сдавленный голос.
Станислав Леопольдович пожал плечами.
— Я сейчас свет выключу! — вскочил догадливый Павел.
— Ни в коем случае! — почти крикнул Станислав Леопольдович. — Они ведь только этого и добиваются. Но я… поверьте, мне мучительно пускаться в объяснения.
Сергей со всего размаха швырнул в тень банку из-под сардин, служившую пепельницей. Банка тупо ударилась об стену и упала, слабо грохнув. Тень не шелохнулась. Долго молчали.
— Вам страшно, магистр? — наконец спросила Бес.
— Да нет… Мне Эмму Ивановну жалко. Если со мной что-нибудь случится… Я просто совсем не знаю, как быть. Знаю только одно: мне категорически нельзя находиться в помещении, в котором мало света, — упаси бог хоть на секунду лишиться тени.
— Так это просто сделать! — воскликнул Павел. — Мы будем постоянно держать очень сильный прожектор!
— Постоянно? — усмехнулся Станислав Леопольдович. — М-да… А мне остается при прожекторе день и ночь находиться. Ничего себе жизнь, полноценная…
— Это выход на пока. — Павел включил прожектор. Света стало много: тени проступили совсем отчетливо.
— А сейчас мы все начинаем думать. И мы что-нибудь придумаем! — Володя надеялся, что голос его прозвучит более оптимистически. Но голос прозвучал испуганно.
И задумчиво сказала Бес:
— Нахальная какая тень.
Это было чистой правдой, от которой сделалось уже просто плохо.
— А я знаю, что предпринять. — Все обернулись к Сергею, доселе молчавшему. — Надо сфотографировать тень.
— Зачем, Сережа? — Станислав Леопольдович бочком присел на край стула. Теперь все они сидели рядом. Тень стояла напротив точно по центру.
— Ну как же… опубликуем фотографию!
— Не то, ребята, не то… Она может принять любой образ. Или все время уходить от фотоаппарата. Наконец, вообще не проявиться на пленке. Не то.
Павел поднялся, быстрыми шагами подошел к стене. Провел по тени рукой. Часть тени легла на ладонь Павла. Он отдернул руку.
— Может, попробовать это… ну, как его… театр теней? — Сергей подошел к Павлу.
— То есть? — Павел рассматривал руку.
— Воздействие тени на тень… — Сергей не мог объяснить как следует: он походил по залу, наблюдая за передвижением собственной тени, выбрал такое место, с которого тень его выглядела вровень с тенью незнакомца. И вдруг сделал резкий выпад кулаком в пространство. На стене получилось вот что: одна тень ударила другую.
— Прекрасно! — закричала Бес: тень незнакомца пошатнулась и ушла в сторону. Бес выбежала на середину зала. — Вот тебе, вот, вот, вот!
Тени кулачков ее забарабанили по голове тени. Та переметнулась на потолок.
— Стоп! — сказал Павел. — Я сейчас, подождите меня! — и он быстро зашагал к двери.
В это время Стас взял длинную палку — она стояла в углу — и решил, видимо, попытаться имитировать удары. Но палку никак не удавалось разместить в пространстве. Наконец тень палки приблизилась к тени незнакомца на потолке. Стас размахнулся — и тут произошло нечто несусветное: тень незнакомца протянула тени рук к тени палки и схватила ее за два конца. Тени рук соединились, словно ломая палку, — и в ту же секунду раздался треск: палка в руках Стаса переломилась пополам. Тот вскрикнул и выронил половину, оставшуюся у него.
Ужас был на всех лицах. Бес прижалась к Жене. Станислав Леопольдович ударился головой о стену и вдруг захохотал — сухо и страшно.
— Довольно, магистр, — шепотом взмолилась Бес.
