— До чего же Вы похожи на балерину! — отозвался Разбитый?Стакан?с?Острым?Сколом.
И они улыбнулись друг другу.
— Тут мусорная яма, — напомнила им Обёртка?от?Клубничного?Мороженого. —
— Разве? — удивилась Вчерашняя?Газета?Концы?Которой?Трепал?Ветер.
— Разве? — эхом откликнулся Разбитый?Стакан?с?Острым?Сколом.
…острый скол ослепительно сиял в солнечных лучах. Концы Вчерашней Газеты взлетали, как кружевная пачка. И всё вокруг, вообще?то говоря, сильно напоминало рай — даже фрукты, выплеснутые вместе с остатками компота. Не хватало только цветов… но вполне можно было надеяться на то, что очень скоро кто?нибудь выбросит в мусорную яму увядший букет!
ТРАМВАЙНЫЙ БИЛЕТ, ЗАДУМЫВАВШИЙСЯ О ВЕЧНОМ
Конечно, когда ты трамвайный билет, задумываться о Вечном смысла не имеет. Имеет смысл жить сегодняшним днём, потому как завтра ты уже недействителен. Да что там завтра… ты и вообще?то действителен только в течение одной поездки: так на тебе и написано — не очень крупными, но зато вполне и вполне чёткими буквами: «Действителен в течение одной поездки». О поездке этой, стало быть, и надо задумываться! А о Вечном задумываться не надо.
Но наш с вами Трамвайный Билет именно о Вечном задумывался — и с этим было ничего не поделать.
А задумывался он так… спрашивал у себя: «Какое оно, Вечное?» — и задумывался.
Даже сам Контролёр рукой махнул: едва только ему Трамвайный Билет протянули — весь измятый, истрёпанный… — как Контролёр с пониманием дела сказал: «Небось о Вечном задумывался!» И пошёл другие билеты проверять, а на этот даже не взглянул. Потому что Контролёр знал: когда задумываются о Вечном — становятся измятыми и истрёпанными. А кто о сегодняшнем дне задумывается, тот наглажен и опрятен. Сам Контролёр, кстати, был более чем наглажен и опрятен: наверное, потому, что он даже не о сегодняшнем дне задумывался, а вообще об одной?единственной поездке.
Так, стало быть, какое оно, Вечное? Трамвайный Билет огляделся вокруг себя в надежде найти кого?нибудь, кто поможет ему в его раздумьях, но все вокруг были такие наглаженные и опрятные, что спрашивать их было явно бесполезно. И Трамвайный Билет от отчаяния начал размышлять вслух:
— Вечное — оно… оно всегда. Вот, например, если бы этот трамвай был вечным, то он ехал бы, и ехал, и ехал день и ночь по своему маршруту…
— Я так, между прочим, и делаю, — сказал Трамвай. — У меня всего и есть что один перерыв на сон. Но сплю я мало: пять часов, с часу ночи до шести утра, а так я очень даже вечный!
— Вечное не бывает с перерывом, — ответил Трамвайный Билет. — Если оно с перерывом, значит, уже не Вечное. Вечное — это когда без перерывов.
— Без перерывов никто не может, — проворчал Трамвай. — Всем нужен отдых! А без отдыха у нас с вами никакой вечности не получится.
Тут Трамвайный Билет прекратил поминать Трамвай, потому что Трамвай явно не о том говорил, и стал поминать Кондуктора:
— Если бы Кондуктор был вечным, то он бы сидел, и сидел, и сидел на сиденье со своей сумкой всю жизнь напролёт…
— Я и так всю жизнь напролёт сижу! — откликнулся Кондуктор. — Я уже знаете сколько на этом маршруте? Скоро двадцать лет, это целая вечность!
— Вечному не может быть нисколько лет, — возразил Трамвайный Билет. — Даже и двадцать лет не может быть. А если Вечному двадцать лет, то оно уже не Вечное, а… а двад?ца?ти?лет?нее!
— Я бы на Вас посмотрел… через двадцать лет! — обиделся Кондуктор и отвернулся к окну, бормоча: — Целых двадцать лет без отдыха!..
Ясное дело, Кондуктор не имел понятия о Вечном. Тогда Трамвайный Билет начал свои размышления снова — теперь уже думая о пассажирах.
— Вот если бы пассажиры были вечные, они бы так и оставались, оставались, оставались в трамвае…
— А мы что, по?вашему, делаем? — сразу начали кипятиться пассажиры. — Мы и остаёмся в трамвае — до поры до времени. Но потом мы выходим, а другие входят нам на смену! И так будет вечно!
— Вечное не может быть до поры до времени! — упорствовал Трамвайный Билет. — Вечное вообще границ не имеет! А если что?то продолжается до поры до времени, то оно уже не Вечное, а временное. И потом… когда одно сменяет другое, так что уж тут о Вечном?то говорить?
С этими — даже немножко гневными! — словами Трамвайный Билет покинул вагон, причём покинул — будучи крепко зажатым в руке только что сошедшего на своей остановке Пассажира.
На улице Пассажир хотел выбросить Трамвайный Билет в урну: так всегда поступают с трамвайными билетами… даже с Трамвайными Билетами, задумывающимися о Вечном. Потому как — что ж ещё делать с трамвайными билетами, на каждом из которых недаром ведь не очень крупными, но зато вполне и вполне чёткими буквами написано: «Действителен в течение одной поездки»?
Однако Пассажир, что?то вспомнив, помедлил, разгладил Трамвайный Билет на ладони, вгляделся в него и вдруг рассмеялся: Трамвайный Билет оказался счастливым! Тогда Пассажир достал бумажник и аккуратно положил Трамвайный Билет в самое надёжное отделение. А потом сказал:
— Так ты тут и будешь лежать у меня всегда!
— Вечно? — с радостью спросил Трамвайный Билет.
— Пока вечно, — ответил Пассажир, пряча бумажник за пазуху.
Там, за пазухой, Трамвайный Билет услышал, как у Пассажира бьётся сердце. Оно билось, билось и билось — так точно и уверенно, что было понятно: именно так, точно и уверенно, оно и будет биться всегда.
Трамвайный Билет расслабился и даже задремал: наконец?то в этом большом мире он нашёл то, что по?настоящему вечно!
ЗАГАДКА, КОТОРАЯ НИКАК НЕ ОТГАДЫВАЛАСЬ
Когда Загадка была загадана, она очень обрадовалась: каждая загадка мечтает о том, чтобы быть загаданной, а потом как можно дольше не отгадываться и наконец внезапно отгадаться. Когда загадку отгадывают, она, счастливая, возвращается назад, к другим загадкам, и дальше совсем ничего не делает, а только отдыхает на зелёном лугу, потому что уже выполнила свою работу.
Итак, Загадка была загадана — интересно, очень интересно!
Теперь она с волнением ждала, что будет дальше, — ждала в одном таком специальном Зале Ожидания для загадок. В этом Зале Ожидания собираются все загадки, которые в мире на данный момент загаданы: они оттуда поглядывают на тех, кто не может их отгадать, и огорчаются за них или смеются над ними.
— Простите, пожалуйста, могу я полюбопытствовать… Вас сколько раз в жизни загадывали? — обратилась к Загадке Соседка, которая, похоже, была завсегдатаем в этом Зале Ожидания.
— Сколько… — задумалась Загадка. — Даже не знаю, что Вам сказать! Я, пожалуй, и не припомню, когда меня в последний раз загадывали. Наверное, очень давно это было.
— А меня вот практически без остановки загадывают, — похвасталась Соседка. — Надоели просто: загадывают и отгадывают, загадывают и отгадывают! Я уже знаете сколько на зелёном лугу не отдыхала?
— Хорошая у Вас жизнь, — с некоторой завистью сказала наша Загадка и, помолчав, спросила: — Как Вы думаете… отгадают меня или нет?
