заснула спокойным сном — и спала до утра, видя чудесные, чудесные сны.
СВЕТЛОЕ ПЯТНЫШКО НА СЕРОМ ЗАБОРЕ
Как уж оно возникло, это Светлое Пятнышко на сером заборе, — никто не знал. Но стоял себе образцовый такой серый забор… практически безупречный забор, каким — между нами говоря — положено быть любому уважающему себя забору, — и… вот тебе раз! Возьми да и возникни как?то утром на идеальной этой поверхности Светлое Пятнышко — причём чуть ли не посередине…
— Вам не стыдно? — обратилась к Светлому Пятнышку Толстопузая?Каменная?Ваза?у?Ворот.
— Стыдно? — пролепетало Светлое Пятнышко с испугом: оно не понимало, почему ему сразу же после прихода в этот мир должно было стать стыдно. — Стыдно… за что?
— Ну, как же… — Толстопузая Каменная Ваза раздулась бы от негодования, если бы не была каменной. — Стоял себе образцовый такой серый забор, а тут Вы — нежданно?негаданно! Да ещё на самом, так сказать, видном месте!
— И… что? — еле выговорило Светлое Пятнышко, понимая, что его обвиняют в чем?то совершенно несусветном.
— Не надо прикидываться глупее, чем Вы есть! — через тротуар крикнула Проезжая Часть Дороги. — А то Вы не понимаете, что испортили практически безупречный забор! Исчезните отсюда… глаза бы мои на Вас не глядели!
Ну и ну…
Кто же обрадуется такому приёму? Светлое Пятнышко попыталось было исчезнуть… да какое там! Оставив тщетные попытки соскользнуть с забора, оно в отчаянии крикнуло Проезжей Части Дороги:
— У меня не получается исчезнуть!..
— «Не получается»! — загрохотала Проезжая Часть Дороги (по ней как раз проезжал грузовик). — То есть возникнуть на самом видном месте у Вас как?то получилось, а исчезнуть — не получается?
— Да я не само возникло… — оправдывалось Светлое Пятнышко. — Меня посадили.
— Что значит — «посадили»? — заинтересовалась Сосна?за?Забором, скосив глаза к Светлому Пятнышку. Про то, как сажают, она знала всё. — Вы, значит, будете расти? Потому что когда сажают, то потом посаженное начинает расти… — Она помолчала и добавила: — Неприятно, что Вы будете расти.
— Я, наверное, не буду расти, — сказало Светлое Пятнышко не уверенно. — Я ведь всё?таки не дерево… это только деревья растут после того, как их сажают. А нас, пятна, сажают — и всё… Про нас так и говорят: «Посадить пятно».
— А вас зачем сажают? — спросила Сосна, не увидев смысла в таком действии, которое, на её скошенный взгляд, никуда не вело.
— Чаще всего нечаянно… — смущаясь, объяснило Светлое Пятнышко. — Например, проходят мимо, заденут краской… вот тебе и пятно! Так что… так что я, вообще?то, не виновато, что я здесь.
— «Не виновато»! — опять загрохотала Проезжая Часть Дороги (теперь по ней проезжал мотоцикл). — Поразительно, как всё?таки быстро мы снимаем с себя вину…
— И придумываем себе оправдания: меня, дескать, посадили! — добавила Толстопузая Каменная Ваза. — И что ж с того, что Вас посадили? Вас сажали, а Вы бы не садились!
— Это… как? — опешило Светлое Пятнышко: оно действительно не могло себе представить такое строптивое пятно — его сажают, а оно не садится!
— «Как!.. Как!..» — особенно сердито загрохотала Проезжая Часть Дороги (по ней двигалась колонна автобусов). — Да так, как в транспорте часто бывает… общественном. Говорят кому?нибудь: «Садитесь, пожалуйста», — а он в ответ: «Спасибо, я постою!» Вот и Вы бы так ответили.
— Мне никто не предлагал садиться… — совсем растерялось Светлое Пятнышко. — Меня просто посадили — даже не спросивши! А потом… я не умею стоять!
— Ну, конечно… — проворчала Сосна, — нас, деревья, тоже не спрашивают — сажать вас, дескать, или нет, — но мы хоть ничего не портим своим видом! Да и стоим мы, кстати сказать, прекрасно!
Светлое Пятнышко беспомощно огляделось вокруг. Все были против него, все считали его виноватым.
— Соскребите меня, — сказало оно в отчаянии и тяжело вздохнуло: ему всё?таки жалко было прощаться с миром.
И в эту же минуту — словно услышав его — из дома весело вышел Хозяин в шапочке из газетной бумаги. Он остановился прямо перед забором и внимательно вгляделся в Светлое Пятнышко. У того просто душа ушла в пятки.
— Ну, что ж, — сказал Хозяин решительно. — Стало быть, за дело. Светлое Пятнышко закрыло глаза и приготовилось к соскребанию. А когда оно открыло глаза, то увидело, что Хозяин в шапочке из газетной бумаги вовсю орудует кистью. И под кистью этой исчезает серая поверхность, в то время как светлый цвет зеленоватого оттенка постепенно покрывает всё большее и большее пространство — до тех пор, пока на светлом заборе не остаётся лишь одно?единственное пятнышко серого цвета.
…тут в доме зазвонил телефон, и Хозяин в шапочке из газетной бумаги вприпрыжку бросился на звонок.
А Серое Пятнышко, обведя глазами улицу, тяжело вздохнуло — и вдруг услышало, как окружающее его Огромное Светлое Пространство зеленоватого оттенка тихонько шепчет ему:
— Не волнуйтесь, дорогое Серое Пятнышко. Давайте думать, что этот телефонный разговор будет бесконечным! Кажется, такие бывают…
ПЕРОЧИННЫЙ НОЖИК
Никто, конечно, не станет спорить с тем, что перочинный ножик — полезная вещь! Им столько всего сделать можно, что даже представить себе страшно… правда, страшно только иногда, а так — очень даже весело! Можно карандаши затачивать, можно выстругивать всякие фигурки, а можно и просто в землю втыкать — тоже здорово. Особенно когда играешь в «ножички» и отрезаешь от начерченного на земле круга территорию, на которой ты отныне хозяин!..
Вот и одному Гусю подарили перочинный ножик на день рождения. Но Гусь был какой?то странный и сразу спросил:
— На что нам, гусям, перочинный ножик?
Ему, конечно, объяснили на что… только он все равно не понял. Хотя перочинный ножик, конечно, взял. И вежливо сказал:
— Большое гусиное спасибо!
Между тем перочинный ножик был просто загляденье. Заглядевшись на него у себя дома, но так и не поняв его назначения, Гусь вздохнул и решил открыть Перочинную Мастерскую, чтобы чинить в ней всякие перья. Дескать, если вдруг у кого перо сломается или если кому старое перо на новое заменить надо будет — он со своим перочинным ножиком тут как тут: ну?ка, ну?ка, посмотрим, что у Вас стряслось, дорогой товарищ!
И уже на следующее утро около маленького здания, на котором большими гусиными лапами было написано «Перочинная Мастерская. Починка и замена перьев», собралась очередь — не длинная, но приличная.
Первым в ней стоял Певчий Дрозд с полувыпавшим из хвоста пером. Он без остановки пел (певчие дрозды всегда поют без остановки) — придерживая перо нижней рукой, которая у него была сразу и нога. За Певчим Дроздом стояла Почти Лысая Клуша, держа в клюве очередное выпавшее перо, — на её глазах были слёзы: видимо, Почти Лысая Клуша не слишком надеялась прикрепить перо на место. Следующим был Сизокрылый Голубок: у него под мышкой имелось сразу два пера — причём одно его, другое явно павлинье, что наталкивало на разные странные мысли. Дальше — на одной ноге — Пеликан: в когтях другой ноги он
