Они закрыли чемоданы и повесили помповики на правое плечо, стволом вниз, прикладом — вверх. Подхватили пустые чемоданы и двинулись в обратный путь, от дубов к соснам.
Когда миновали две трети открытого пространства между первыми и вторыми, поставили чемоданы на землю, повернулись к дубам.
— Давай прочувствуем этих монстров, — сказала Карсон.
— По одному выстрелу на каждого, и сматываемся до того, как прибежит охрана парка.
Держа «игл» обеими руками, выстрелили они практически одновременно. Загрохотало как надо.
Пули вспороли траву и землю, словно два невидимых гольфиста ударили по мячу слишком низко.
Карсон почувствовала отдачу аж плечевыми суставами, но не позволила мушке пистолета подняться.
— Не слишком ли громко? — спросил Майкл.
— Нормально. — Карсон сунула пистолет в кобуру.
Они сняли с плеча «городские снайперы», и от грохота этих двух выстрелов не только содрогнулся воздух, но, похоже, завибрировала и земля.
— Как ощущения? — спросил он.
— Лучше не придумаешь.
— Такая пуля может оторвать человеку ногу.
— У них, возможно, не оторвет.
— Как бы то ни было, удовольствия она им не доставит. Пора идти.
Они вновь повесили помповики на плечо, подняли чемоданы с земли и сквозь теплые тени быстро зашагали к соснам.
Глава 34
Синди Лавуэлл припарковала белый «Меркури Маунтинир» на обочине служебной дороги в сотне ярдов позади седана без полицейских знаков отличия, заглушила двигатель, опустила стекла.
— Их нет в машине, — сказал Бенни. — Куда, по-твоему, они пошли?
— Наверное, в лес, облегчиться, — ответила Синди. — Такие, как эти, долго терпеть не могут.
— Не думаю, что дело в этом, — не согласился Бенни. — Насколько я понимаю физиологию Старых мужчин, у них обычно нет проблем с недержанием мочи, пока с возрастом не увеличивается простата.
— Тогда, возможно, они пошли в лес, чтобы сделать ребенка.
Бенни уже с трудом сохранял терпение.
— Люди не делают детей в лесу.
— Делают. Они делают детей везде. В лесу, на полях, на яхтах, в спальнях, на кухонных столах, на залитых лунным светом пляжах, в туалетах авиалайнеров. Они делают детей везде. Постоянно, миллионы и миллионы новых детей каждый год.
— Их метод репродукции — грубый и неэффективный, если уж говорить об этом. Резервуары — более совершенная, чистая и управляемая система.
— Резервуары детей не делают.
— Они создают взрослых граждан. И каждый, рождаясь, может сразу начинать служить обществу. Это намного практичней.
— Мне нравятся младенцы, — стояла на своем Синди.
— И напрасно.
— Но мне нравятся. Их маленькие пальчики, их крохотные стопочки, красные мордашки, беззубые десны. Мне нравится их нежная кожа, их запах, их…
— У тебя просто навязчивая идея, — Бенни нервно оборвал ее.
— Ну почему ты не хочешь ребенка?
— Дети — это не наше, — раздраженно ответил он. — Для нас это неестественно. Все, что я хочу, действительно хочу, так это убивать людей.
— Я тоже хочу убивать людей, — заверила его Синди.
— Я уже не уверен, что хочешь.
Она покачала головой, на ее лице отразилось разочарование.
— Это несправедливо, Бенни. Ты знаешь, что я хочу убивать людей.
— Раньше я думал, что хочешь.
— Не могу дождаться дня, когда мы убьем их всех. Но почему ты не хочешь также и создавать?
— Создавать? Нет. Зачем мне это? Создавать? Нет. Я не хочу быть таким, как эти, с их детьми, книгами, промышленными империями…
Бенни прервали два разрыва, прозвучавших практически одновременно, громких и не таких уж далеких.
— Стреляли, — прокомментировала Синди.
— Два выстрела. За теми соснами.
— Ты думаешь, они стреляли друг в друга? — спросила Синди.
— С чего им стрелять друг в друга?
— Люди это делают. Постоянно.
— Они не стреляли друг в друга. — В голосе Бенни звучала надежда, но не убежденность.
— Я думаю, они стреляли друг в друга.
— Если они стреляли друг в друга, я жутко разозлюсь.
Вновь раздались два выстрела, также практически одновременно, но куда более громких, эхом отразившихся от сосен.
— Они стреляли не друг в друга. — Голос Бенни переполняло облегчение.
— Может, кто-то стрелял в них?
— Почему ты так негативна? — спросил он.
— Я? Наоборот, я такая позитивная. Я — за созидание. Созидание — это позитив. И кто у нас против созидания?
В тревоге за судьбу двух детективов Бенни неотрывно смотрел сквозь ветровое стекло на далекую сосновую рощу.
С полминуты они просидели в молчании, которое нарушила Синди:
— Нам нужна кроватка для младенца.
Он не желал участвовать в этом разговоре.
— Мы покупали одежду, — продолжила Синди, — а начинать-то следовало совсем с другого. У меня нет ни подгузников, ни простынок, ни одеяла.
Волна отчаяния поднялась в Бенни Лавуэлле, грозя накрыть его с головой.
— Я не собираюсь покупать детское питание, пока не увижу, что молока у меня нет. Я хочу вскормить нашего младенца грудью.
Из сосновой рощи появились две фигуры.
На таком расстоянии даже Бенни, при его остром зрении, потребовались две-три секунды, чтобы убедиться, что это О’Коннор и Мэддисон.
— Это они? — на всякий случай спросил он.
— Да, — после короткой паузы ответила Синди.
— Да. Да, это они. — Бенни искренне радовался тому, что детективы живы, а потому их можно убить.
— Что они несут? — спросила Синди.
— Не могу разглядеть.
— Чемоданы?
— Возможно.
— Как могли они раздобыть чемоданы в лесу?
— Может, взяли их у людей, которых убили?
