— Почему они несут пироги?
— Может, их поймали за кражей пирогов.
— Люди крадут пироги?
— Эти люди — да. Они крадут все.
— Но О’Коннор и Мэддисон — детективы отдела расследования убийств.
— И что?
— Так почему они примчались, чтобы арестовать двух женщин, укравших пироги?
Бенни пожал плечами.
— Не знаю. Может, женщины кого-то убили, чтобы добраться до пирогов.
Синди нахмурилась.
— Полагаю, такое возможно. Но я думаю, мы что-то упускаем. Ни одна из этих женщин убийцей не выглядит.
— Мы тоже не выглядим, — напомнил ей Бенни.
— Если они убили, чтобы украсть пироги, почему им разрешили держать пироги в руках?
— По моему разумению, очень уж бестолковая у них правоохранительная система. Да и не хочу я забивать голову ни этими женщинами, ни пирогами. У меня одно желание — вырвать кишки и О’Коннор, и Мэддисону.
— Это и мое желание, — поддержала его Синди. — Пусть я хочу ребенка, убийство по-прежнему приносит мне наслаждение.
Бенни вздохнул.
— Я и не говорил, что ты становишься мягкотелой или что-то в этом роде.
Когда женщины с пирогами разместились на заднем сиденье, Карсон села за руль, Мэддисон — рядом с ней.
— Оставайся на границе зоны видимости, — сказал Бенни. — Если появится возможность, действовать будем быстро.
Седан без полицейских знаков отличия рванул с места. Как только он скрылся за углом, Синди последовала за ним на «Маунтинире».
Вместо того чтобы доставить черных женщин в местный полицейский участок, детективы проехали два квартала и остановились у другого домика в Байуотере.
Синди вновь припарковала внедорожник на противоположной стороне улицы, в середине квартала, между двух уличных фонарей.
— Плохое место. В половине домов люди сидят на переднем крыльцё. Слишком много свидетелей.
— Да, — согласился Бенни. — Мы можем схватить О’Коннор и Мэддисона, но дело закончится полицейской погоней.
Они понимали, что светиться им нельзя. Если власти идентифицируют их как профессиональных убийц, они больше не смогут выполнять порученную им работу. Им не разрешат снова убивать, и, конечно же, Виктор их ликвидирует.
— Ты только посмотри на этих идиотов. И что они делают в креслах-качалках? — спросила Синди.
— Сидят, пьют пиво или лимонад, некоторые курят, иной раз они разговаривают друг с другом, — ответил Бенни.
— О чем разговаривают?
— Я не знаю.
— Они такие… безалаберные. В чем смысл их жизни?
— Я слышал, как один из них сказал, что смысл жизни — сама жизнь.
— Они же просто сидят. Не пытаются захватить господство над миром или полностью подчинить себе природу.
— Мир уже принадлежит им, — напомнил ей Бенни.
— Скоро не будет.
Глава 54
— Сколько таких, как вы, находится в городе? — спросил Девкалион у дубля пастора Лаффита, сидя за столом на кухне в его доме.
— Я знаю только свой номер, — ответил Лаффит все тем же сиплым голосом. Он смотрел на руки, лежащие на столе ладонями вверх, словно считывал с них две версии собственного будущего. — Тысяча девятьсот восемьдесят седьмой. Но после меня было много других.
— Как быстро он изготавливает своих людей?
— От зачатия до достижения зрелости — четыре месяца в резервуаре сотворения.
— И сколько действующих резервуаров в «Руках милосердия»?
— Порядка ста десяти.
— Три урожая в год, — кивнул Девкалион, — по сто десять человек. Триста тридцать ежегодно.
— Меньше. Потому что иногда он создает… и Других.
— Других?
— Я не знаю. Слухи. Существ, которые… не являются гуманоидами. Новые формы. Эксперименты. Вы понимаете?
— Расскажите мне, — предложил Девкалион.
— Хочу съесть шоколадную конфету. Очень люблю шоколадные конфеты.
— Где вы их держите?
— Коробка в холодильнике. Я бы взял ее сам, но у меня какие-то проблемы с координацией. Не уверен, что я могу ходить. Мне придется ползти к холодильнику.
— Я принесу.
Девкалион принес коробку. Снял крышку. Поставил на стол перед Лаффитом.
Когда Девкалион вновь опустился на стул, Лаффит потянулся за конфетой, но его рука ткнулась в стол левее коробки.
Девкалион взял руку пастора, направил в коробку, а потом наблюдал, как тот ощупывает одну конфету за другой, словно слепой, прежде чем определиться с выбором.
— Говорят, они уже готовы к тому, чтобы открыть ферму за городом, — сообщил Лаффит. — Через неделю или две.
— Какую ферму?
— Ферму для выращивания Новых людей. Две тысячи резервуаров под одной крышей, здание замаскировано под фабрику или тепличный комплекс.
Лаффит никак не мог найти рот рукой, и Девкалион ему в этом помог: конфета оказалась у губ.
— То есть на ферме будут появляться шесть тысяч Новых людей в год.
Опять закрыв глаза, Лаффит с удовольствием жевал конфету. Попытался говорить с шоколадом во рту, но не получалось.
— Не торопитесь, — сказал ему Девкалион. — Доешьте конфету.
Проглотив шоколад и облизав губы, Лаффит заговорил, не открывая глаз:
— Строится вторая ферма, которая войдет в строй к первому января. Резервуаров там еще больше.
— Вы знаете распорядок дня Виктора в «Руках милосердия»? Когда он там появляется? Когда уходит?
— Не знаю. Он проводит в лаборатории много времени, больше, чем где-то еще.
— Сколько таких, как вы, работает в «Руках милосердия»?
— Думаю, восемьдесят или девяносто. Точно не знаю.
— Охрана поставлена на высшем уровне.
— Каждый, кто там работает, ходячая машина убийств. Я хочу еще одну конфету.
Девкалион помог ему и найти коробку, и отправить конфету в рот.
