лошадь у крыльца своего дома; окно въ гостиную было отворено, на стол? гор?ла св?ча, но лица она не могла разсмотр?ть, въ глазахъ зарябило, и она чуть не крикнула, когда старый Бровко съ хриплымъ лаемъ кинулся подъ ноги лошади.
'Иль войдти?' тянуло ее; но вотъ отворилъ дверь незнакомый паробокъ и тупо глядитъ на нее чужое лицо, вм?сто глупо-улыбающейся рожи Грицька. Она тотчасъ вошла въ свою роль.
— Чи панычъ у соб?? спросила она горловымъ голосомъ, похлестывая пугой сапогъ.
— У соб?, протянулъ хлопецъ, оглядывая ее.
— Кажи ему, що мирожникъ въ Ильцовъ приславъ…
Хлопецъ пошелъ. Инна подъ?хала къ окну.
У стола дремала Анна Михайловна, наклонясь надъ чулкомъ. Старый майоръ покуривалъ свою п?нку. Возл? дяди, задомъ къ св?чк?, сид?лъ Русановъ, читая вслухъ газету. Въ орнжере? св?тился огонь и чуть мелькала фигура Авенира.
— Да кто такой? Пусть войдетъ! сказала Анна Михайловна, обернувшись къ передней.
— Поди позови барина… Вотъ шляются по ночамъ! Ну-те, Владиміръ Ивановичъ, надо?ли эти Поляки; хоть бы ужь ихъ переловили скор?й…
'Точно таракановъ! Ого, зашевелилась старая партія!' подумала Инна и у ней уже жолчь начала волноваться, какъ вдругъ Авениръ распахнулъ дверь.
— Что теб?? сказалъ онъ недовольнымъ тономъ.
— Чи нема въ васъ жита? Четвертей двадцять? Та батька просивъ, щобъ вы ему писулечку дали, яке воно у васъ, сколько грошей треба….
— Хорошо, сейчасъ, проворчалъ онъ, уходя.
Инна взялась за гриву, не совладавъ съ наплывомъ чувствъ. Такъ бы и кинулась она на шею брата! Давно ли она могла войдти спокойно въ гостиную, с?сть за этотъ столъ, потрунить надъ добряками… Хоть какое бы то ни было, все-таки она им?ла для нихъ значеніе, а теперь?
— Пойдти, погляд?ть, что Юленька, заботливо проговорила Анна Михайловна, вставая изъ-за стола.
'Что съ ней?' подумала Инна, подвигаясь къ окну. Она гляд?ла на Русанова сид?вшаго къ ней спиной и продолжавшаго чтеніе ровнымъ голосомъ.
'Неужели забылъ?' встрепенулась незваная мысль, и ей захот?лось вид?ть его лицо. Она вспомнила парижскіе опыты магнетизма, стала упорно гляд?ть на него, съ твердымъ нам?реніемъ заставить его обернуться, и сама вздрогнула, когда онъ, вдругъ поднявшись съ м?ста, направился къ окну.
— Что ты? спросилъ майоръ.
— Затворить, в?теръ дуетъ на св?чку, глазамъ больно…
— Оставь такъ; будетъ читать, потолкуемъ лучше… Такъ плохо въ Варшав??
— Да, отв?тилъ тотъ, облокотясь на столъ, и опуская голову на руки:- д?лать нечего, бывало, терпишь….
— Ну, а Польки что? Бывало мы съ ними задавали выкрутасовъ…
— Он?-то и поджигаютъ…
— Ну, а жиды? То-то, я думаю, вертится, ховай Бозе!
Русановъ не слыхалъ вопроса, и перебирая пальцами, барабанилъ по столу.
'Неужели?' заныло у Инны.
— На, вотъ! сказалъ Авениръ, подавая ей записку:- да скажи твоему пану графу, что я ему, ракаль?, вс? бока переломаю!
Это было такъ неожиданно, что Инна чуть не выдала себя.
— Такъ и скажи! Чуешь?
— Чую, поберегить свои! отв?тила она наконецъ и погнала лошадь.
'Було колись, — минулося!' подумала она, оглядывая дворъ, на которомъ ужь поднимался хлоповникъ, и темный садъ, еще не совс?мъ распустившійся. М?сяцъ такъ и сіялъ, какъ м?дный гвоздикъ, ровно и мягко обдавая дымчатымъ отливомъ молодую траву. Гд?-то блеяла овца. Зв?здочка прокатилась по небу…
VI. Травленый волкъ
Въ покояхъ стараго графа, какъ звала его дворня, шла прежняя, обычная жизнь. Поутру въ спальн? раздавался звонокъ; два лакея, въ с?рыхъ фракахъ съ гербовыми пуговицами, входили въ темную комнату, отворяли р?зныя нутряныя ставни, ставили жалузи, откидывали шелковыя занав?ски кровати, выводили подъ руки тучнаго старика и усаживали въ кресло-самокатъ. Одинъ од?валъ его въ бархатный шлафрокъ, другой обувалъ одну ногу въ желтую туфлю, а другую куталъ фланелью. Старикъ, закинувъ голову на спинку кресла, осв?домлялся, какой нынче день, которое число, который часъ, посылалъ пов?рить свой хронометръ по солнечнымъ часамъ, вытиралъ себ? лицо одеколономъ съ водой. Лакей осыпалъ его пудрой, чернилъ кисточкой брови и усы… Графъ приказывалъ себя катить въ молельню и проводилъ тамъ часъ или полтора. Потомъ приходилъ управитель съ докладомъ, потомъ старикъ катался по саду до об?деннаго колокола…
Разъ управитель, переговоривъ все д?ловое, заложилъ руки за спину, переминаясь на м?ст?.
— Осм?люсь доложить, ясневельможный, на что намъ теперь эти колонисты? началъ онъ:- теперь народъ и безъ того отбился отъ рукъ; ч?мъ бы намъ ближе къ нему, а мы на сторон?…
— Ну, про это ужъ ты съ молодымъ бариномъ толкуй! перебилъ графъ. — Его воля; мы съ тобой, Слубень, въ могилу глядимъ; ему лучше знать, какъ онъ жить будетъ…
— Оно точно, возразилъ тотъ, запинаясь: — только вотъ въ народ? ропотъ; толкуютъ, что люди-то эти ничего не смыслятъ, и до земли-то приступиться не ум?ютъ… Опять, зач?мъ же ихъ прятать на фольварк?!
— Народъ глупъ, нетерп?ливо сорвалъ графъ.
— Народъ, ясновельможный пане, попусту болтать не станетъ, а ужь на молодаго графа очень недовольны…
— Что такое?
— Боятся, чтобы… — И Слубень понизилъ голосъ:- боятся изм?ны… Говорятъ, вид?ли въ возахъ-то, что намедни привезли… оружіе…
— Какой вздоръ! Машины! Все врешь, старый хрычъ! разгорячился графъ.
— Н?тъ, не вру… заговорилъ было управитель,
— Вонъ! крикнулъ почти съ б?шенствомъ графъ.
Управитель стушевался. Графъ задумался и сталъ передвигать ручныя колеса кресла; все тревожн?й д?лалось важное лицо; онъ вынулъ платокъ, утеръ себ? лобъ, и позвонилъ.
— Попроси ко мн? Владислава, приказывалъ онъ вошедшему лакею, взялъ со стола газету, поверт?лъ въ рукахъ и опять положилъ.
Скоро вошелъ Владиславъ, позвякивая шпорами.
— Запри дверь, да стулъ возьми, сказалъ старикъ.
Бронскій погляд?лъ на отца, и притворивъ дверь, с?лъ противъ него.
— Какое торжественное начало! Въ чемъ д?ло?
— Вотъ видишь ли… Не хот?лось бы говорить, да время такое пришло… Т?-то, читалъ?… На Волыни ужь…
— Т?? переспросилъ сынъ.
— Да, наши красные…
— Красные! повторилъ Владиславъ и усм?хнулся; старикъ продолжалъ на него серіозно смотр?ть.
— Что ты думаешь объ этой новой попытк?? спросилъ онъ.
— Я думаю, что она посл?дняя, отв?чалъ сынъ.
Что-то въ род? презрительной усм?шки проб?жало по губамъ стараго графа.
— Интересно знать, на что они над?ются, проговорилъ онъ.
— А на что вы над?ялись? спросилъ сынъ явно уже см?шливымъ тономъ.
Лицо старика побагров?ло: но онъ сдержалъ себя.
