Право по рождению

было. Когда его брат опустился на колени перед Серентией, Мендельн непроизвольно подался назад, словно был недостоин находиться близко в такой момент.

По-видимому, не заметивший реакции брата Ульдиссиан поместил свои руки ладонями вниз примерно в дюйме от разрезанной спины Серентии. Затем он посмотрел на раны, в то время как Мендельн наблюдал за ним с любопытством и недоумением.

И прямо на глазах у младшего брата каждое из ужасных алеющих ранений излечивалось само по себе. Сначала сходились края, словно прошиваемые невидимой нитью и иглой. Затем сами разрезы быстро затягивались, зачастую из пореза футовой длины превращаясь в едва заметный рубец меньше, чем за три удара сердца Мендельна.

Ещё один стук сердца… И спина Серентии стала совершенно гладкой.

Слабый стон слетел с её губ. Она начала двигаться. Удовлетворённо кивая, Ульдиссиан отступил назад, его внутренний свет погас.

Естественно, именно Ахилий догадался снять свою собственную рубашку и прикрыть ею Серентию, когда она начала приподыматься. В это время Мендельн стоял, глядя на брата.

— Что… Что это ты только что сделал?

— Разумеется, то, что должен был сделать. — Ульдиссиан посмотрел на него так, словно Мендельн спросил, почему саженцы нужно поливать.

— Но… Как? — младший сын Диомеда покачал головой. — Нет, не это я хочу спросить… Ульдиссиан… Всё, что произошло в Сераме… Это был ты?

Теперь Ульдиссиан больше напоминал того, каким его знал Мендельн.

— Судя по всему, — он кивнул в сторону кургана, который остался от омерзительного создания. — И это я тоже не стану отрицать.

— Что это было? — спросил отрывисто Ахилий, всё ещё держа ошеломлённую Серентию. — Эти когти… И эти глаза…

Лилия ответила на этот вопрос. Лилия появилась позади Ульдиссиана почти так же внезапно, как он незадолго перед этим. Благородная дева собственнически обвила руки вокруг брата Мендельна и сказала:

— Очевидно, это убийца, которого искали в Сераме. Тот злодей, который убил двух проповедников. Кто же ещё?

Ульдиссиан, Ахилий и Серентия тут же приняли эту версию на веру, и даже Мендельн должен был признать, что ответ довольно-таки очевиден. Определённо, состояние трупа одного из прислужников легко можно было объяснить этими ужасными когтями. Существо также было умно, оно даже говорило с лёгкостью по-человечески. Конечно же, оно заворожило жертв своим взглядом, а затем проделало свою грязную работу. А ещё оно передвигалось с невероятной быстротой, что объясняло короткий временной промежуток между убийствами.

И всё же он не был до конца убеждён. Если точнее, что-то ещё в отвратительном порождении не давало ему покоя.

— Но как оно оказалось здесь? Мы далеко от Серама.

— Ну конечно же, оно шло за Ульдиссианом! В конце концов, все считают его виноватым. Если бы оно убило его, не осталось бы тех, кто подозревает о его гнусном существовании!

Ещё одно разумное объяснение, но почему-то Мендельн не мог представить, что существо преследовало Ульдиссиана так далеко только для этого. Ни кто-либо из деревни, ни верховный инквизитор ни на миг не предположили, что вина лежит на таком необычайном чудовище. Все думали об убийце как о человеке, и многие предполагали, что это Ульдиссиан.

Кое-что ещё пришло на ум.

— Оно звало кого-то, — выпалил он. — В самом конце, оно позвало кого- то.

— Угу, — вставил Ахилий, помогая Серентии встать. — Я тоже слышал.

— Нет, ничего такого не было, — объятия Лилии стали теснее.

Но старший сын Диомеда кивнул Мендельну:

— Я тоже слышал, но имя пролетело мимо ушей.

Мендельн сосредоточился, заново переживая сцену.

— Великий… Великий Люцион. Люцион. — По какой-то причине, одно упоминание заставило его вздрогнуть. — Вот что было за имя.

К сожалению, это ничего для него не значило, то же можно было прочитать на лицах остальных. Даже когда Мендельн исподтишка внимательно изучил лицо Лилии, ни по каким признакам нельзя было предположить, будто она что-то знает.

— Должно быть, он из одного из магических кланов, — внезапно заявил Ульдиссиан, и его глаза грозно блеснули. — Убитые были агентами Храма и Собора. Кто бы ещё стал охотиться на них?

— Да, — немедленно согласилась Лилия, и Мендельну показалось, будто она очень довольна скорым заключением его брата. — Кланы магов. Ну конечно, это они. Мендельн, ты не согласен?

И она улыбнулась ему той улыбкой, какую до сих пор берегла только для его брата. Мендельн почувствовал, что краснеет.

— Кланы магов, — пробормотал он, кивая. — Ну конечно, — и всё же Мендельн не понимал, почему какому-то из магических кланов, которые изо всех сил держали оборону друг против друга, понадобилось убить двух незначительных агентов в глухой деревушке.

Остальные, похоже, были удовлетворены. Ульдиссиан посмотрел на других, как на своих детей.

— Мы можем подумать об этом позднее. Это только доказывает, что я принял верное решение.

— Решение? — у Мендельна было плохое предчувствие.

— Серам для меня остался в прошлом, — пока Ульдиссиан говорил, Лилия, всё ещё держа одну руку у него на поясе, встала рядом с ним. — Я никогда не просил этого, но что-то преподнесло мне подарок…

— Подарок? Ты называешь то, что произошло, подарком?

— Ш-ш, Мендельн.

Он с удивлением посмотрел на Серентию, которая остановила его. Брат Ульдиссиана ожидал, что из всех присутствующих в первую очередь она назовёт произошедшее ужасом, а не подарком. А теперь она говорила, как он осознал, с благоговением… Благоговением перед Ульдиссианом.

Мендельн посмотрел на Ахилия, но охотник, судя по всему, не желал идти в разрез с ощущениями своей любимой. Он сохранял твёрдое выражение.

— Да, подарком, — продолжил Ульдиссиан, словно Мендельн был маленьким ребёнком, которому всё нужно объяснять по-простому. — Который, вообще-то, лежит в любом из нас, — остановился он, улыбаясь. — Давайте вернёмся в лагерь. Я всё объясню. А потом, когда мы поедим, нужно будет немного отдохнуть. В конце концов, путешествие в Кеджан верхом займёт несколько дней.

— В Кеджан? — Мендельн чуть не подавился, услышав название, таким неожиданным оно было. Теперь они собрались в Кеджан? — Но… Но как же море?

— Кеджан, — ответил Ульдиссиан, глядя сверху на Лилию. — Откуда же лучше всего начинать менять мир?

Он и благородная дева стали, не отрываясь, смотреть друг на друга, и Мендельн в смятении повернулся к Серентии и Ахилию. Мир? Правильно ли он расслышал своего брата? Он ожидал от второй пары какого-то понимания, даже помощи, но, к его дальнейшему испугу, дочь торговца, похоже, разрывалась между своим благоговением к этому новому Ульдиссиану и ревностью его к Лилии, в то время как охотник не отрывал взгляда от неё самой. Похоже, никто, кроме Мендельна, не осознавал в полной мере чудовищности ситуации.

Никто, кроме него, похоже, не понимал, что брат наверняка идёт навстречу собственному року… И очень вероятно, что тянет за собой и других.

* * *

Малик яростно потряс маленькой, украшенной драгоценностями шкатулкой, которую ему дал Примас. Зелёный круглый камень, располагавшийся в одном из четырёх отверстий, за миг до этого обратился в пыль, означая свою внезапную бесполезность для высшего жреца. Охотника, которого он призвал, больше не было.