письмах: // перечень 227 имен //»; после чего он уже не затрудняет себя давать ссылки и ему удобнее продавать чужие истории как свои собственные. Это, конечно, противоречит понятиям еврейского авторского права, но в данном, «святом» для Евреонала случае, они разрешают Александру Исааковичу продавать сборник чужих историй, как свой собственный, и причём именно продавать, и продавать весьма и весьма кассово.
Но дело в том, что Александр Исаакович, как констатирует «Вики, был выслан из СССР 13 февраля 1974 года, а до этого он, как бывший «Зэк» был невыездным.
Вопрос такой: если, как говорит сам Александр Исаакович
«Когда я начинал эту книгу в 1958 году, мне не известны были ничьи мемуары или художественные произведения о лагерях. За годы работы до 1967 г. мне постепенно стали известны «Колымские рассказы» Варлаама Шаламова и воспоминания Д. Витковского, Е. Гинзбург, О. Адамовой-Слиозберг, на которые я и ссылаюсь по ходу изложения как на литературные факты, известные».,
то даже пропуская вопрос, а с чего это Солженицыну вообще могла придти такая идея – в 1958 году начать собирать эмигрантские лагерные истории, когда ему не были известны ничьи лагерные истории, кроме своей собственной; то всё равно возникает вопрос, каким образом невыездной Александр Исаакович заполучил на руки ворох эмигрантского материала уже как 20 лет широко циркулирующего в западной и эмигрантской литературе и составляющего арсенал именно той пресловутой «Холодной войны», которая всё послевоенное время усиленно переводилась Евреоналом в «горячую» войну между «США» и «СССР».
Как вы сами видите, до 1967 года работа Александра Исааковича Солженицына по сбору лагерных историй, шла, по его собственному свидетельству очень и очень вяло. На 1967 год, как он сам сообщает: «За годы работы до 1967 г. мне постепенно стали известны «Колымские рассказы» Варлаама Шаламова и воспоминания Д. Витковского, Е. Гинзбург, О. Адамовой-Слиозберг, на которые я и ссылаюсь по ходу изложения как на литературные факты, известные». – и всё! И как вы только что узнали из «Вики», в 1973 году в Париже вышел только первый том «Архипелага», то есть материала на остальные два тома или ещё не было вообще, или он был не слеплен в книгу. Заметьте, что Солженицын в момент выхода «Архипелага» в Париже в 1973 году, ещё советским человеком живёт в СССР и никакие лагерные рассказы, кроме пары- тройки евреев типа, как он сам их перечисляет: «Варлаама Шаламова и воспоминания Д. Витковского, Е. Гинзбург, О. Адамовой-Слиозберг», - до 1967 года ему вообще не были, как он собственно, сам и утверждает, известны.
И встаёт главный вопрос – кто дал Солженицыну весь этот лагерный материал, включая эмигрантский, который надо было, естественно, как собирал и Куреннов – собрать, и в чемодане из заграницы провезти через таможню в Москву?
Почему сам Александр Исаакович, как критический год в написании «Архипелага», упоминает именно 1967 год? То есть до 1967 года у Солженицына материала было - «Слиозберг наплакала», а в 1973 году огромный материал уже вышел подшитым первым томом в Париже. Так кто привёз материал из зарубежа? А кто обеспечил переправку готовой рукописи в Париж? Говорится, что рукопись первого тома Архипелага была захвачена КГБ, и почему-то - ПОСЛЕ или в момент высылки Солженицына. «February 13, 1974, Solzhenitsyn was deported from the Soviet Union to West Germany and stripped of his Soviet citizenship. The KGB had found the manuscript for the first part of The Gulag Archipelago».
Колоссально! Почему бы КГБ не найти рукопись «Архипелага ГУЛАГ» ДО её переправки в Париж, как это КГБ сделало с рукописью «В Круге Первом»? Вы думаете в советское время это для КГБ было тяжело лишний раз зайти к Солженицыну и проверить, что он там карябает? Почему этого не было сделано?
Так кто предоставил Александру Исаакович Солженицыну материал для «Архипелага ГУЛАГ», обеспечил беспроблемное поступление материала из-за границы, создал условия для творческой работы Солженицына без помех, обеспечил материальное существование нигде не работающего тунеядца и его семьи; как и обеспечил то, чтобы Александра Исааковича не беспокоила милиция, а также предоставил надёжный канал переправки рукописи в Париж; да ещё и для отвода глаз устроил смешной захват «рукописи» первого тома «Архипелага» - ПОСЛЕ того как не только книга уже вышла в Париже, но и сам Александр Исаакович уже упорхнул?
1967 год…1967 год…1967 год – какие перемены, кроме нападения Израиля на Египет и захвата Иерусалима, произошли в самом СССР в 1967 году, помимо празднования 50-летия Октябрьской Еврейской революции! Да этот ж год когда Андропов-Либерман-Файнштейн стал Председателем КГБ!
Так вот, кто, оказывается, тайный солженицинский меценат! Не зря в московских интеллигентских кругах, Андропов, а тогда ещё никто не знал, что отец у Андропова – Либерман, а мать Файнштейн, - «очень высококультурный человек»!
Не зря также упорно всегда говорили, что Солженицын – «сексот» - секретный сотрудник, из жизни которых он знал так много подробностей. Сексот- всегда сексот! Взять хотя бы его переделку своего отчества с Исаакиевича на «Исаевич»!
Уверенные в своей правоте евреи своих имён не переделывали. У меня в СССР, в Москве, было много знакомых евреев, которые имели явные еврейские фамилии и ещё гордились этим; гордились Израилем и своими дедами палачами - командармами.
А кто Солженицына «сдал», что он Александр Исаакович? До этого ведь все евреи, кто знал и кто не знал, 40 лет оголтело внушали всем окружающим, что Солженицын чисто русский человек – «Исаевич», чуть ли не от сохи, - артиллерийский офицер – герой войны – как это они всегда брешут. Но стоило Солженицыну написать книгу «200 лет вместе», которой он всего лишь скромно и робко как мультфильмовский «кот Леопольд» предположил евреям, что, дескать, давайте с российскими гоями «Жить дружно», что резонно услышать от человека, который своё уже нахапал (еврейское слово); как на Александра Исааковича набросилась стая волков (чуть было не сказал антисемитов) готовых за одно это предположение разорвать «Исааковича» на части. Но для начала евреи тут же сдали Солженицына, что он на самом деле «Исаакович»; что только показывает, что это им было хорошо известно и до этого, но они, как всегда, хуцпово врали в глаза людям.
Мне лично, известно более десятка книг, написанных еврейскими экстремистами, в которых они громят «200 лет вместе» в пух и прах, и некоторые из этих «отповедей» - многотомники.
Я жил в СССР и я хорошо помню, что фамилия Солженицына появилась на слуху у еврейских студентов именно после 1975 года. До этого фамилию Солженицына знали только в ещё более узких еврейских кругах. Как подтверждает «Вики», имя Солженицына стало на Западе известно только после 1973 года, а в СССР гораздо позже. У советских евреев он стал на слуху как раз, года с 1975-ого, а для советских гоев Солженицын стал известен только в горбачёвскую «перестройку», то есть не раньше, чем через 10 лет: «the name became familiar in the West only with the publication of Aleksandr Solzhenitsyn's 1973 The Gulag Archipelago, http://en.wikipedia.org/wiki/Gulag
И http://en.wikipedia.org/wiki/The_Gulag_Archipelago
Вы посмотрите на список работ Александра Исаакиевича по годам, напечатанный в «Вики»:
• One Day in the Life of Ivan Denisovich (1962; novel) (Повесть)
• An Incident at Krechetovka Station (1963; novella) (Рассказ)
• For the Good of the Cause (1964; novella) (Рассказ)
Всё…, более ничего в СССР Солженицевского издано не было, и его «В Круге Первом» и «Раковый Корпус были конфискованы в рукописи». Но в 1968 году, то есть сразу после прихода к руководству КГБ Андропова-Либермана-Файнштена, конфискованные рукописи Солженицына печатаются на Западе.
• The First Circle (1968; novel) (повесть)
• The Cancer Ward (1968; novel) (Повесть)
• The Love-Girl and the Innocent (1969; play, aka The Prisoner and the Camp Hooker or The tenderfoot and the Tart. (Пьеса)
• Nobel Prize delivered speech (1970)The spee
In 1970, Solzhenitsyn was awarded with the Nobel Prize in Literature.
В 1970 году Солженицын как и до него еврейский писатель Борис Пастернак получает «Ш»- нобелевскую премию по литературе.
Это Солженицыну за три рассказа и две повести, неизвестных советскому читателю, дали премию – явный аванс!
Ивану Бунину, который тоже, кстати, отнюдь не русский, а «русскоязычный» писатель; что есть
