Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии

³⁴ В дебрях, где властвует Невозмутимый,
Даже подвижники в смутной тревоге
Этой нежданной весною томились,
Души свои неустанно смиряя.

³⁵ Вооруженному луком с цветами,
Стоило Мадане там появиться
В сопровождении верной супруги,
Страстные твари покой потеряли.

³⁶ Парами пчелы, любимый с любимой,
В каждом цветке наслаждаются медом.
Самок щекочут олени рогами;
Лаской разнежены, жмурятся самки.

³⁷ Лотосом пахли прохладные воды.
Хобот наполнив пахучею влагой,
Ею слона обдавала слониха;
Лотосом птицы кормили друг друга.

³⁸ Пляшут глаза, в упоении блещут.
Пенье прервав, опьяненный цветами,
Милую крепко целует киннара,
Не замечая, что смыты румяна.

³⁹ Льнули к деревьям подруги-лианы,
Нежные жены в объятьях ветвистых,
Груди — соцветия, губы — побеги,
Влажные, млеют, блаженно трепещут.

⁴⁰ Апсары[126] пели вокруг неумолчно,
Но в размышленье своем глубочайшем
Хара воистину сосредоточен,
Так что помехи любые напрасны.

⁴¹ На?ндин приблизился к трепетной куще,
Жезл золотой повелительно поднял,
Палец к безмолвным устам приложил он
«Тихо», — велел он внимательным ганам.

⁴² Пчелы притихли, олени застыли,
Дрогнуть не смели деревья лесные,
И притаились безмолвные птицы;
Как нарисованный, лес неподвижен.

⁴³ И, беспощадного грозного взора,
Словно зловещей звезды, избегая,
К Невозмутимому Кама подкрался;
Скрытый ветвями, приблизился Лучник.

⁴⁴ Перед собой на высоком, кедровом,
Шкурой тигровою застланном троне
Кама, которому гибель грозила,
Явственно видел трехглазого йо?га;

⁴⁵ Ноги скрестившего, так что, недвижный,
Бог, опустив рамена, восседает,
Словно расцвел на почиющем лоне
Лотос молитвенно сложенных дланей;

⁴⁶ Разными змеями перевитого,
Четками перевитого двойными,
В шкуре нильга?у, которая с виду
Около синего горла[127] синее;

⁴⁷ Остановившего быстрые брови
И трепетать отучившего вежды,
Взоры сумевшего сосредоточить
В точке точнейшей: на кончике носа;

⁴⁸ Туче подобного, только без ливня,
Морю подобного, но без волненья,
Ветры смирившего в собственном теле,
Свету подобного, но без мерцанья.

⁴⁹ Внутренним светом, который струился,
Зримый в сиянии третьего глаза,
В собственном лбу затмевавшего месяц,
Лотосы нежностью превосходящий;

⁵⁰ Дух размышленьем смирившего в сердце
За девятью вековыми дверями,[128]
Ведомый ведам[129] как неистребимый,