Европейская поэзия XIX века

Янош Арань (1817–1882). — Выдающийся поэт-реалист, близкий друг Ш. Петефи. Превосходный переводчик Шекспира, гоголевской «Шинели»; автор мастерских стихотворных сценок сельской жизни с ироническим подтекстом, а также поэмы-трилогии о народном герое, крестьянском сыне («Толди», 1846–1878). Опираясь на европейские образцы и особенно на фольклор, Арань насытил социальным драматизмом и до высокого совершенства поднял в венгерской поэзии жанр исторической и народной баллады.

СОЛОВЕЙ Перевод М. Исаковского

Венгры верили когда-то:
«Суд рассудит —
Ясно будет;
У судьи — ума палата,
Он решит — и дело свято…»
В те года, за Тисой где-то,
Жили-были два соседа:
Пал и Петер. Жили рядом:
Дом за домом, сад за садом.
Пал и Петер — в святцах тоже
Оба рядом поместились.
И лишь там они, быть может,
Меж собою не бранились.
А у наших Петер — Пала
Шум и гам, лишь солнце встало:
Брань такая — уши вянут.
А как сумерки настанут —
Начиналось все сначала…

Если печь затопит Пал,
Из трубы дымком потянет,
Петер скажет: «Так и знал!»
И чихать от дыма станет.
Если ж к Палу в сад, случится,
Куры Петера зайдут,
Пал, как бешеный, стучится
В дом к соседу: «Эй вы, тут!»
Словно хочет — сам не свой —
Стенку вышибить ногой.
Так и жили Пал и Петер,—
Крики, гвалт, угрозы, ругань.
Даже жены их и дети
Поцарапались друг с другом,
Словно псы, что целый день
С двух сторон грызут плетень.

Это, впрочем, лишь началом
Было в их вражде жестокой…
Украшал усадьбу Пала
Куст орешника высокий.
Рос он, рос, и ветка скоро —
И с плодами, и с листвою —
Очутилась за забором:
Над соседскою землею.
(Петер видел, только все же
Не обрезал потому,
Что с нее орехи тоже,
Тоже падали к нему.)
И случилось, в воскресенье
Появился соловей,
Чтоб на ветке той весенней
Петь о радости своей.
Солнцу, что в росе сверкало,
Рощам, травам и ручью,
Ветерку, чем грудь дышала,
Он воздал хвалу свою.

Он воспел прозрачный воздух,
Он любовь свою воспел
И ореховый отросток,
На котором он сидел.
Так он пел на ветке скромной
Песню сердца своего,
Словно этот мир огромный
Создан был лишь для него.
С изумленьем, с восхищеньем
Пал прислушивался к пенью
И гордился песней той:
«Как красиво —
Просто диво! —
Соловейка свищет мой».
«Ваш?! Пустые разговоры!
Ваша только тень его»,—
Слышит Пал из-за забора
От соседа своего.
«Чей же? — Пал кричит и злится.
Чей он? Ветка ведь моя».
«Ветка ваша. Только птица