Европейская поэзия XIX века

Светлую Гаронну
И сады Бордо.
Здесь по острому берегу вниз
Уходит тропа, и в поток
Впадает ручей, а сверху
Благородная смотрит чета, —
Дуб с серебристым тополем.

Еще я четко помню, как
Широковершинные вязы
Над мельницей клонят листву,
А во дворе смоковница растет,
И в праздничные дни
Ходят мимо смуглые женщины
По шелковым тропам.
Все это в марте,
В дни равноденствия,
Когда над неспешной дорогой,
Налит золотыми мечтами,
Плывет усыпляющий ветер.

Но пусть протянут
Душистый кубок мне,
Сияющий темным светом,
И я усну. Отрадно
Сном меж теней забыться.
Нехорошо
Жить бездушными
Людскими мыслями, но славно —
С друзьями вести беседу
Сердечную, слушать рассказы
О днях любви
И о делах минувших.

Но где мои друзья? Где Беллармин
Со спутником? Иные
К истоку боятся подойти,
Исток же любого богатства
В море. Они,
Словно художники, копят
Красоты земли, промышляя
Крылатой войною, чтоб после
Прожить в пустыне долгие годы
Под безлиственным древом, где в ночи не сияют
Празднества городские,
И струнный звон, и туземные пляски.

А теперь в далекую Индию Ушли эти люди.
Там живут на воздушных высях.
Внизу — виноградник. С гор
Спадает Дордонь,
И, слившись с могучей Гаронной,
Широким морем
Плывет поток. В море взоры
Устремите свои. Оно отнимает
И возвращает память, любовь дарует.
А остальное создадут поэты.

ГАНИМЕД Перевод С. Аверинцева

Что никнешь, бедный, в зябкой дремоте, сир,
На стылом бреге смутно немотствуешь?
Иль позабыл о непостижной
Милости и о тоске бессмертных?

Ужель не видел вестников отчих ты
В воздушной глуби неуловимых игр?
Ужели не был ты окликнут
Веским глаголом из уст разумных?

Но крепнет мощно голос в груди. Из недр
Родник вскипает, словно бы в некий час,
Как отрок, спал в горах. И вот уж
Труд очищенья вершит он буйно.

Неловкий: он смеется над узами,
Срывая, мечет прочь их, осиливши,
Высоким гневом пьян, играя,
И, пробудившись на чутком бреге,

На голос чуждый всюду встают стада,
Леса шумят, и недра подземные
Внимают духу бури, внятно
Дух шевельнулся, и в бездне трепет.