Европейская поэзия XIX века

Только бураны, бывало, в потемках
Песни свои похоронные пели.
Но ледяное твое одеянье
Сжег огнедышащий взор Аполлона;
Синего неба вдыхая сиянье,
Переливаешься ты обновленно.

Арфа, настроить божественной Флоре
Струны позволь твои перед игрою.
Шар, пламенеющий в синем просторе,
Горы окрасил пурпурной зарею.
Вижу, как ветры вплетаются в травы;
Слышу в тиши, как крыло жаворонка,
Провозглашая всевышнему славу,
В струны твои ударяется звонко.

Солнечный луч! Ты во взоре блуждаешь
Девушки, чувство познавшей впервые.
Словно сама красота, ты вонзаешь
В сердце мне стрелы свои огневые.
Входят влюбленные тихо в дубраву…
Если б улыбку вы мне подарили!
Только тогда б, зазвучав величаво,
Думы мои к небесам воспарили.

Вот, очарованы сладостным пеньем,
Пестрой толпой соберутся пастушки
У ручейка, что по белым каменьям
Возле лесной пробегает опушки.
Арфу, воспевшую их, окружая,
Будут порхать в хороводе воздушном,
То мне венками чело украшая,
То поцелуем даря простодушным.

Даже до горцев, от времени белых,
Отзвук достигнет мелодии дальней;
Встанут в дверях они хижин замшелых,
Чтобы прислушаться к арфе печальной.
Голос могучего вешнего зова
В песне уловят их чуткие уши,
И переполнятся радостью новой
Их неподвластные старости души.

Песня моя пастушку молодому
Сердце встревожит. Мычащее стадо,
Глянув на небо, погонит он к дому,
Где его отдыха встретит награда.
Он извлечет из свирели прилежной
Струн отголосок, едва уловимый,
И, растворяясь в природе безбрежной,
Бога восславит, обнявшись с любимой.

Ах, я опять притязаю на чудо!
В вещие сны погружаюсь блаженно,
Чувствам нечетким вверяясь, покуда
Мысль так туманна и несовершенна.
Малая птаха способна едва ли
Выразить смысл своего ликованья.
Даже и песней весеннею я ли
Живопишу волшебство мирозданья.

Ах, был один[121]! Сквозь любые невзгоды
Вечным огнем его песни пылали.
Бог отворил ему двери природы.
Он говорил, а вокруг лепетали!
Рунгстед[122]! Все так же на бороздах тучных
Злаки твои набираются силы;
А у готических стен равнодушных
Спит твой сказитель в объятьях могилы.

Эвальд Святой! До сих пор над лесами
Датскими дух твой парит просветленный,
Над беспокойными реет волнами,
Слушает роз разговор благовонный.
Пусть он озябшие струны согреет,
В грудь мою пламя святое вдыхая!
Только тогда моя песня сумеет
Высказать то, что лишь вижу пока я.

РАСКРАСАВИЦА, ОКОШКО ОТВОРИ! Перевод Н. Григорьевой

Раскрасавица, окошко отвори,
Твой любимый ждет.
Что за нега в соловьиных голосах!