Европейская поэзия XIX века

Цветущий ангел мой, гнетут ли вас недуги?
У госпитальных стен и у тюремных врат
Встречали вы бедняг, бредущих наугад
И под скупым лучом дрожащих, как в испуге?
Цветущий ангел мой, гнетут ли вас недуги?

Прекрасный ангел мой, гнетут ли вас морщины,
И призрак старости и затаенный страх
Прочесть сочувствие у ближнего в глазах,
Узреть, какую боль скрывают их глубины?
Прекрасный ангел мой, гнетут ли вас морщины?

Мой ангел радостный, мой светоносный гений!
Возжаждал царь Давид, почти окоченев[317],
Согреться на груди прекраснейшей из дев,
А я у вас прошу лишь благостных молений,
Мой ангел радостный, мой светоносный гений!

ОСЕННЯЯ ПЕСНЯ Перевод В. Левика

1

И вновь промозглый мрак овладевает нами, —
Где летней ясности живая синева?
Как мерзлая земля о гроб в могильной яме,
С подводы падая, стучат уже дрова.

Зима ведет в мой дом содружеством знакомым
Труд каторжанина, смятенье, страх, беду,
И станет сердце вновь застывшим красным комом,
Как солнце мертвое в арктическом аду.

Я слушаю, дрожа, как падают поленья, —
Так забивают гвоздь, готовя эшафот.
Мой дух шатается, как башня в миг паденья,
Когда в нее таран неутомимый бьет.

И в странном полусне я чувствую, что где-то
Сколачивают гроб — но где же? но кому?
Мы завтра зиму ждем, вчера скончалось лето,
И этот мерный стук — отходная ему.

ВЕСЁЛЫЙ МЕРТВЕЦ Перевод В. Портнова

В разрыхлённой улитками мягкой земле
Вырыть яму сподручнее, чем на погосте.
Пусть на дне успокоятся старые кости
И уснут, словно рыба в подводном тепле.

Ненавижу надгробья в кладбищенской тьме.
Не питаю к слезам ничего, кроме злости.
Лучше воронов чёрных зазвать к себе в гости.
Лучше биться в когтях, чем лежать на столе.

Червь безухий, безглазый и мрачный мудрец,
Принимай, появился весёлый мертвец.
Не стесняйся и ешь — я добыча твоя.
Я же плоть без души, я гнильё из гнилья.

Сын гниенья, ты учишь последней науке.
Неужели возможны здесь новые муки?
Я же плоть без души, я гнилье из гнилья!

СПЛИН «Когда свинцовость туч…» Перевод И. Чежеговой

Когда свинцовость туч нас окружает склепом,
Когда не в силах дух унынье превозмочь,
И мрачен горизонт, одетый черным крепом,
И день становится печальнее, чем ночь;