Европейская поэзия XIX века

но что ж один бы сделал уголек?

Соединимся ж все мы без изъятья:
серб, русский, чех, болгар, поляк,
один к другому кинемся в объятья —

одна хоругвь, один да будет стяг;
забудем все, что было, будем братья —
и дрогнет супротивный враг!

ПЕСНЬ ТРЕТЬЯ

СОНЕТ 110 Перевод Н. Стефановича

Сто долгих лет изменят нас, славяне,
изменят лик всего материка,
славянство, как весенняя река,
движенья своего раздвинет грани.

Германцы презирают наши знанья,
и наша речь им кажется низка,
а ей звучать везде, на все века
в устах людей, ее хуливших ране.

Войдут, проникнув в жизнь далеких стран,
науки наши, музыка и пенье,
их будут знать на Лабе и на Сене,

им будет путь во все пределы дан.
О, если бы воскреснуть на мгновенье
в час торжества великого славян!

СОНЕТ 116 Перевод Н. Горской

В желтый цвет окрасились вершины,
тишина течет с пустых полян,
в голых ветках свищет ураган,
на домах — разводы паутины,

по дороге длинной аистиной
август улетел из наших стран,
и старик Дунай несет в туман
листья жухлые, цветы и льдины.

Но недолго траурным покровом
будет плоть земли омрачена —
возвратится май в цветенье новом.

Только мне не ведать воскресений —
без любимой умерла весна,
жизнь моя — извечный день осенний.

СОНЕТ 121 Перевод С. Шервинского

Здесь под липой[328] навевал мне сны
ангел детства колыбельной сладкой,
здесь играл я и сидел с тетрадкой,—
золотые дни моей весны!

Здесь мужал. Мы были влюблены.
Славы дочь встречал я здесь украдкой.
Но любовь была такою краткой!
Мы простились, мы разлучены.

Мне под липой музы лиру дали,