прецедентов, — что немедленно выйдет в отставку, если между палатами произойдет конфликт по бюджетному вопросу. Предупреждение не лишнее, но оно не возымело действия.

Несмотря на все свои усилия, новый кабинет отнюдь не приобрел прочного парламентского положения: мартовское соглашение не было достаточно определенным, а, с другой стороны, сама правая уже не обладала прежним единством. Положение министерства сделалось еще более затруднительным после выборов 1895 года, а между тем эти выборы были подготовлены законом, которым перекраивались прежние избирательные округа и устанавливалось двенадцать новых. Это увеличение было вполне оправдано, потому что копенгагенские избирательные округа бесспорно были чересчур многолюдны. Однако нельзя отрицать, что на реформу рассчитывали для увеличения числа голосов, подаваемых в пользу министерства. Расчет не оправдался: число сторонников и противников кабинета оказалось совершенно равным, а между ними стояла усилившаяся на выборах группа социалистов. В то же время различные части левой, отделившиеся друг от друга в момент, когда заключалось соглашение, снова объединились, образовав партию реформ. Требуемые реформы были сплошь второстепенного порядка, и великие конституционные принципы, о которых недавно говорили, тщательно отодвигались на задний план. Но хотя никто не выказывал расположения снова начать ту борьбу, что и во время министерства Эструпа, новые бои становились неизбежными.

Действительно, бюджет.1897–1898 годов не мог быть вотирован к сроку; едва успели принять условное постановление, действительное на два месяца и утверждавшее так называемые временные расходы, как снова начались дебаты, которые не только не привели ни к какому соглашению, но закончились открытым конфликтом между обеими палатами. Верный своему заявлению, министр Ретц Тхот немедленно вышел в отставку. Тогда король обратился к Гёррингу, с тех пор и до конца XIX века находившемуся у власти. При нем удалось провести окончательный бюджет, причем, однако, все спорные пункты этого бюджета были тщательно устранены.

ГЛАВА VIII. ИТАЛИЯ

1870–1900

Взятие Рима (сентябрь — октябрь 1870 г.)[121] открывает новую эру в истории современной Италии: оно знаменует конец борьбы за освобождение, волновавшей страну с 1859 года, и кладет начало борьбе за организацию, которой она непрестанно с тех пор была поглощена. Несколько недель спустя (5 декабря), открывая во Флоренции сессию парламента, Виктор-Эммануил в следующих словах резюмировал достигнутые результаты и цель, к которой предстояло стремиться: «Италия свободна и едина; отныне только от нас зависит сделать ее великой и счастливой». В этих немногих словах заключалась целая правительственная программа: дать стране хозяйственное благополучие и духовное единство, отличающие великие народы, а государству — то влияние во внешней политике и ту материальную силу, которые присущи великим державам. Вот двойная задача, которую король ставил перед своими министрами. Большинство из них впадало в ту ошибку, что обращало внимание лишь на одну сторону задачи; стремясь поднять свое отечество на одинаковую с другими европейскими монархиями ступень политического значения, они всячески старались завести у себя точно такие же учреждения, во всем походить на эти страны: иметь грозную армию и грозный флот, заключать внушительные союзы, приобретать обширные колониальные владения, ввести широкое избирательное право, возбудить деятельную парламентскую жизнь, установить централизованную администрацию и штат многочисленных чиновников. Министры часто забывали, что их реформы, слишком дорогие для бедной страны и слишком решительные для юного еще народа, неминуемо должны были повлечь за собой расстройство финансов и возбуждение умов. Это честолюбивое стремление, красной нитью проходившее через dсю их политику и объяснявшее ее неудовлетворительность, мы встречаем, хотя и в различной форме, у всех министров; оно намечается во время господства правой (1870–1876), вполне определенно проявляется во время господства левой (1876'—1887) и достигает предельного своего выражения, когда власть находится в руках Криспи[122].

I. Господство правой (1870–1876)

Министерство Ланца (1870–1873). С 1870 по 1876 год правая сохраняла за собой власть, находившуюся в ее руках уже с 1861 года. Будучи согласна с левой почти по всем принципиальным вопросам, она расходилась с ней относительно методов. Она всегда ставила себе за правило сосредоточивать свою деятельность на ограниченной и легко выполнимой программе. До 1870 года ее девизом было: «независимость и единство во что бы то ни стало»; после взятия Рима этот девиз, сменился другим: «равновесие бюджета, свобода церкви». Подчинить свою внешнюю политику разрешению римского вопроса, есю внутреннюю политику упорядочению финансов — вот план, осуществление которого правая поручила находившемуся у власти с 1869 года кабинету Ланца. Три лица наиболее ярко воплощали те стремления, которыми этот кабинет был воодушевлен. Главою кабинета был Джованни Ланца, которого его приверженцы называли «Катоном», а его противники — «итальянским Гизо»; его настойчивость доходила до упрямства, твердость убеждений — до нетерпимости, сознание собственного достоинства — до чопорности; он поставил сеою упорную волю на службу ограниченному уму и неподкупной совести; но самые его недостатки становились силой, когда приходилось не отважно идти вперед, а уметь сдержать себя. Министр финансов Селла, тоже пьемонтен, по происхождению, обладал, подобно Ланца, скорее качествами дельца, чем темпераментом государственного человека; он отличался техническими познаниями, приобретенными благодаря углубленным занятиям математикой и развившимися вследствие десятилетней деятельности в парламенте, талантом популяризатора и преданностью общему делу, сочетавшейся с пренебрежением к популярности. Наконец, министр иностранных дел Висконти-Веноста, родом из Вальтелины, скрывал под корректной внешностью английского джентльмена изумительную дипломатическую ловкость, очень тонкое понимание интересов своей страны и совершеннейшее умение никогда не подвергать их риску.

Римский вопрос. «Закон о гарантиях». Вслед за плебисцитом о присоединении римских провинций (2 октября 1870 г.) и законом о перенесении столицы (26 января 1871 г.) возник вопрос, требовавший разрешения в первую очередь. Как оформить положение папы, отныне лишенного своих владений? Как поступить? Озаботиться ли прежде всего успокоением Европы и с этой целью дать папе необходимые ему для осуществления его духовной власти гарантии, или же, наоборот, иметь в виду интересы Италии и, следовательно, лишить папу возможности когда-либо вернуть себе светскую власть? Ограничиться ли оказанием покровительства папе, или стараться поработить его? Первое решение, защищаемое Ланцой, в конце концов одержало верх над вторым (которое поддерживал Селла), как более соответствующее интересам Италии во внешней политике, формуле свободной церкви в свободном государстве и принципу разделения светской и духовной власти. Закон о гарантиях, принятый парламентом в последнюю его сессию во Флоренции (13 мая 1871 г.), признавал за папой личную неприкосновенность, обставленную теми же гарантиями, как и неприкосновенность короля, и охраняемую вооруженной стражей; независимость в отношении пользования папскими дворцами и в смысле неприкосновенности последних (однако без суверенитета); вдобавок папе жаловали цивильный лист в три миллиона; для выполнения его пастырской миссии ему предоставлялась свобода почтовых и телеграфных сношений с католическим миром и право принимать представителей иностранных государств, с сохранением за ними всех принадлежащих дипломатическому корпусу льгот; наконец, преемственность папской власти обеспечивалась свободой конклавов. Сверх того государство предоставляло папе власть над итальянским духовенством, а также и право назначения епископов и отменяло placet[123] и exequatur[124]. Закон о гарантиях не носил ни международного, ни конституционного характера и был санкционирован как закон, касающийся внутреннего устройства государства.

После принятия закона в парламенте предстояло добиться его принятия папой, а затем — применять и дополнять его. Папское послание 2 марта, обвинявшее пьемонтский парламент в совершении «нечестивого, нелепого и безумного» дела; энциклика 15 мая, представлявшая собой акт торжественного протеста;

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату