разноцветные огоньки светофоров, мелькали светящиеся окошки неведомых судеб — впереди была жизнь, манящая, полная славы, почестей, любви…
Бунин стоял возле окна и обнимал за плечи жену.
— Поверь, Вера, я больше всего радуюсь за тебя: после стольких лет нужды и всяческих испытаний наконец тебе не надо подсчитывать копейки. Живи, душа, себе в удовольствие!
И вдруг, резко переменив тон, тихо произнес:
— А что было бы, коли мы с тобой вернулись сейчас в Россию?
Вера Николаевна дальнозорко откинулась туловищем назад, вперилась взглядом в мужа: шутит или взаправду говорит?
Нет, лицо его, как никогда, серьезно.
Он продолжил:
— В зените мировой славы, с хорошим капиталом, мы ни от кого не были бы зависимы… Нет, я не стал бы, как «буревестник революции» Горький, воспевать рабский труд по рытью Беломорского канала. Уехали бы в Глотово, я ловил бы в пруду карасей…
— А я, старуха, пряла бы свою пряжу. Потом ты поймал бы золотую рыбку и попросил, чтобы вместо большевиков было Учредительное собрание.
Бунин расхохотался:
— Ну вот, ты даже помечтать не дашь! Представляю, какую рожу состроил бы Алешка Толстой, когда прочитал в «Правде»: «Известный… нет, всемирно известный писатель, лауреат Нобелевской премии Иван Бунин возвращается на родину…»
— После того, что он писал о тебе, да и обо всей эмиграции, Алексей Николаевич при встрече с тобой должен был бы провалиться от стыда сквозь землю.
— Нет, ему это не грозит… У него гениальная способность ассимиляции в той среде, в которой он в данный момент находится. Когда был среди нас, он искренне ненавидел большевиков. Вернулся в Россию, стал ненавидеть эмиграцию. У него это получается… ну, так сказать, органически. У него натура такая. А вообще-то он глубоко русский человек, это какой-то осколок старой богатырской Руси, на который нанес жестокие нравственные рубцы нынешний век.
Ведь и Горький испорчен всеми пороками нынешнего века. Но если Толстой в любую эпоху был бы талантливым писателем, то для Горького идеальная среда — это как раз та порочная декадентская обстановка конца прошлого — начала нынешнего века. С изумительной пошлостью он потрафлял вкусам публики, поэтизируя босяков и разную шушеру.
В купе постучали. В дверях стоял Цвибак:
— Иван Алексеевич, Вера Николаевна — в ресторане нас ждет накрытый стол и Галина Николаевна. Милости прошу!
…Когда они после вкусного, затянувшегося часов до трех ночи ужина вернулись к себе в купе и стали готовиться ко сну, Вера Николаевна поцеловала мужа в лоб и спросила:
— Ян, ты насчет… России — серьезно?
Она надеялась услыхать: «Да!»
Но Бунин, грустно улыбнувшись, вздохнул:
— Все это мечты.
Помолчав, добавил:
— Пока мечты.
…Поезд уносил его в ночную неизвестность.
ДЕТИ ОДНОГО ОТЦА
1
Как смерч, несущий за собой разрушение и гибель всего живого, зарождается в грозовом облаке, так страшные события, разразившиеся над миром в конце тридцатых годов, исподволь зрели в наэлектризованной обстановке Европы. С приходом к власти Гитлера, ставшим мощным катализатором грядущей трагедии, события закрутились неуемным вихрем.
В детстве побиравшийся Христа ради, бывший крановщик Луганского завода, а нынче, нарком обороны Клим Ворошилов в 1930 году выпустил брошюру — «Будет ли война?».
Ссылаясь на «высказывания великого Ленина», еще первого ноября 1914 года провидчески заявившего: «Сказка о последней войне есть пустая, вредная сказка», анализируя политическую обстановку в мире, заявил вполне уверенно: Ильич, как всегда, сказал правду, войны не миновать.
И закончил свой труд справедливой мыслью: «Крепи оборону СССР! — это клич. Социализм должен быть надежно защищен— вот наша задача».
Задача поставлена верно, а как она решалась? Время даст ответ.
И вообще, чем жил мир в те дни, пока Бунину воскуряли нобелевский фимиам?
Заглянем в эмигрантские газеты:
РАССТРЕЛ 98-ми
7
В ГИТЛЕРОВСКИХ ЛАГЕРЯХ
Английские газеты печатают сообщение, сделанное на приеме иностранных журналистов начальником германской тайной полиции (гестапо) Дильсом.
Год назад, — сказал Дильс, — генерал Геринг был убежден, что концлагеря в Германии понадобятся в течение десятилетий. Теперь мы уверены, что через два года они исчезнут. Уже закрыт зоненбургский концлагерь. Прежде заключенных было 20000, а теперь осталось только 9000. Среди заключенных много аристократов и помещиков. Они посажены за монархическую пропаганду.
ТИРАЖИ КНИГ В СССР
СОЖЖЕННЫЕ КНИГИ
В Москве открылась выставка книг, которые были сожжены в Германии. В качестве экспонатов труды Маркса, Ленина, Сталина, Гете, Г. Манна и др.
ВАТИКАН И ГИТЛЕР
Конфликт между Ватиканом и Гитлером продолжается. Национал-социализм не желает борьбы догм. Церкви должны признать основную идею расы и народа, образ Христа должен обладать боевым характером…
ГОЛОД В РОССИИ И ЕГО ПРИЧИНЫ
Сталин, вводя сплошную коллективизацию, обещал населению СССР блестящее развитие сельского хозяйства: «Благодаря росту колхозно-совхозного движения, — говорил он, — мы окончательно выходим или уже вышли из хлебного кризиса… Нет оснований сомневаться в том, что наша страна через какие- нибудь три года станет одной из самых хлебных стран, если не самой хлебной страной в мире…»
Эти три года прошли, и мы имеем вместо избытка — голод…
В колхозы добровольно шли лишь бедняки, привлеченные перспективой расширения своего
