время нашего с ним разговора он с особой настойчивостью просил меня выяснить судьбу майора Смыслова, и я намерен удовлетворить его просьбу. Итак, что с ним случилось, Юрий?
– Майор был… ранен во время событий на острове, но он выжил и был эвакуирован на нашей подводной лодке. Сейчас он находится под судом по целому ряду обвинений.
– На основании того, что он встал на сторону подполковника Смита и таким образом выступил против вашего правительства? – Голос Кастиллы упал до зловещего шепота. – Это неприемлемо, господин президент! Вы должны лично проследить за тем, чтобы с майора Смыслова были немедленно сняты все обвинения, а сам он – восстановлен в правах. Если вы считаете, что сделать это вам неудобно, передайте майора нашему послу в Москве для последующей отправки его в Соединенные Штаты. Если вам он не нужен, его с радостью примем мы.
– Это невозможно! – взорвался Потренко. – Майор Смыслов обвиняется в мятеже и нанесении ущерба национальной безопасности! Это очень серьезные вещи! И предупреждаю вас, господин президент: все это является исключительной компетенцией и внутренним делом Российской Федерации!
Кастилла только улыбнулся – невесело, но с видимым удовольствием.
– Я только что вмешался во внутренние дела Российской Федерации, Юрий, но в последнее время мне слишком часто приходится совершать поступки, которые не нравятся мне самому. Одним больше, одним меньше – что из того?
– Этот человек является гражданином России и офицером Российской армии!
– Подполковник Смит до сих пор считает майора членом своей команды, и я – на его стороне.
– Это не подлежит обсуждению!
– В таком случае забудем обо всем! – Кастилла начал вставать с кресла. – Сделка отменяется! По возвращении в Вашингтон я собираю пресс-конференцию и рассказываю журналистам обо всем: о едва не начавшейся по вашей вине ядерной войне, об убийстве Сталина, о сибирской язве, о нападении на нашу поисковую группу. Обо всем!
От лица Потренко отхлынула кровь.
– Ты с ума сошел! Ты не посмеешь так поступить! Ты не допустишь катастрофы в отношениях между двумя нашими странами из-за судьбы одного человека!
Кастилла опустился в свое кресло и откинулся на спинку.
– Юрий, – холодно заговорил он, глядя на своего собеседника поверх стекол очков, – в последнее время у меня чрезвычайно скверное настроение. Подари мне хоть немного оптимизма!
Международный аэропорт Сиэтла Такома
Водитель такси посмотрел в зеркало заднего вида на высокого, спокойного мужчину в зеленой военной форме и черном берете. После 11/9[25] ему часто приходилось возить военных в аэропорт. Одни возвращались домой, другие – куда-то еще. Ряды разноцветных нашивок на кителе этого человека говорили о том, что в его жизни этих «куда-то еще» было предостаточно, а, судя по усталости, залегшей в складках его лица, сейчас он как раз возвращался из одного из таких мест. Но, подобно большинству остальных, он не рассказывал об этом.
Таксист улыбнулся себе под нос, вспомнив о собственных «куда-то еще», в особенности об одном местечке среди рисовых полей Вьетнама, где ему пришлось обменять правую руку на стальной крюк.
В поисках свободного места в кутерьме машин, привозящих и увозящих пассажиров, желтый «Краун виктория» обогнул по подъездной дуге здание терминала и остановился. Военный выбрался из такси и забрал с заднего сиденья вещмешок и кожаный чемоданчик. Подойдя к окну передней двери, он полез за бумажником.
Водитель протянул свой протез и обнулил счетчик.
– Не надо, подполковник. Это – за счет заведения.
Высокий военный поколебался, но потом улыбнулся.
– Что ж, если вы настаиваете…
– Еще как настаиваю. – Таксист взялся за руль, готовый вновь влиться в плотный поток движения. – 11-й разведывательный батальон. 67-й год. Удачи, сэр!
Начальник смены не станет возражать. Он сам когда-то был морским пехотинцем и тоже кое-где побывал.
Сквозь стеклянные двери терминала Джон Смит прошел в зал, где располагались билетные кассы, стойки регистрации багажа и контрольно-пропускные пункты службы безопасности аэропорта, к которым выстроились очереди лениво шаркающих ногами пассажиров. Перспектива неизбежного ожидания не пугала его. В данный момент ему было некуда торопиться.
Смиту было знакомо это состояние: под воздействием экстремальных событий последней недели организм еще сжат, словно пружина, и вдруг, как всегда после выполненного задания, наступает расслабление. В ходе их последней долгой беседы с Фредом Клейном Директор велел ему как следует отдохнуть, взяв неиспользованный отпуск, и даже организовал это, взмахнув своей невидимой волшебной палочкой.
Проблема заключалась в другом: Смиту не хотелось куда-либо ехать и вообще что-либо делать. А в Бетесде его ждала только жилая постройка, которую он до сих пор так и не смог назвать своим домом.
«Перестань ломать над этим голову, Смит! – звучал в его мозгу внутренний голос. – На кой черт тебе отпуск? Что тебе действительно нужно, так это вернуться к работе!»
Но тут возникала другая проблема. Что теперь представляет собой его работа? В чем она заключается? Когда он согласился перейти в «Прикрытие-1», он считал себя ученым-микробиологом, выполняющим время от времени задания Фреда Клейна. А теперь он ощущал себя действующим оперативным работником, для которого работа в ВНИИЗ является всего лишь прикрытием.
Он устроился туда для того, чтобы работать вместе с Софией и быть рядом с ней, но после истории с проектом «Аид» это стало невозможно. Мечты рассеялись, словно утренняя дымка. Так какого черта он болтается там до сих пор?
Проверка на контрольно-пропускном пункте службы безопасности явилась благословенным избавлением от тяжелых мыслей. Военная форма и правительственное удостоверение сослужили ему хорошую службу, обеспечив режим наибольшего благоприятствования у проверяющих. Процедура ограничилась тем, что его багаж был пропущен через рентгеновский аппарат, и Смита великодушно отпустили. Подхватив вещи, он двинулся по направлению к посадочным воротам авиакомпании «Юнайтед». До вылета в Даллас оставалась еще уйма времени, и перед посадкой он намеревался выпить кофе. В том настроении, в котором он пребывал, чего-то покрепче не хотелось. Только чашечку кофе.
– Джон! Эй, Джон! Подожди!
Его нагоняла Рэнди Рассел, волоча за собой чемодан на поскрипывающих колесиках. Она была одета во все джинсовое, поэтому белые дамские перчатки на ее руках выглядели крайне нелепо.
Догнав Смита, она остановилась и улыбнулась ему – открытой, радостной улыбкой, совсем не такой, как тогда, в «Даблтри».
– Я была у дерматолога, которого ты мне сосватал, – сообщила она, показывая свои руки в перчатках. – Он сказал, что они теперь, возможно, будут более чутко реагировать на холод, но никаких шрамов остаться не должно.
Смит поймал себя на том, что улыбается в ответ.
– Рад слышать это, Рэнди! Куда ты летишь?
Она скорчила рожицу.
– Я не могу говорить об этом. Ты же знаешь правила.
– Знаю, – кивнул он. – Хорошо хоть, мы смогли попрощаться. Работать с тобой было здорово. Да и просто встретиться вновь…
– А мне – с тобой. – Несколько секунд она колебалась, глядя на суетящихся вокруг пассажиров, но потом, видимо, приняв какое-то решение, добавила: – Можно тебя на минутку?
