– Мадемуазель Дютронк…
– Зовите меня просто Милен. Я настаиваю. – Она умело наложила на рану повязку из стерильной марли и хирургического бинта. – Вы должны менять ее не реже чем раз в три дня, договорились?
– Договорились, – улыбнулся он в ответ. –
Женщина ласково приложила ладонь к его щеке.
– Вы такой грустный. Я знаю, как близки вы были с Алексом. Он относился к вам как к сыну.
– Он так вам сказал?
– В этом не было необходимости. Когда он говорил о вас, на его лице появлялось особое выражение. – Мадемуазель Дютронк еще раз придирчиво осмотрела повязку. – Теперь я знаю, что не мне одной тяжело.
Борн почувствовал необъяснимое желание рассказать ей все. Что причиной его душевной боли является не только смерть Алекса и Мо, но и стычка с Ханом. Однако, поразмыслив, он промолчал. Хватит с нее и собственного горя. Вместо этого Борн спросил:
– Какая кошка пробежала между вами и Жаком? Вы ведете себя так, словно ненавидите друг друга.
Милен отвернула голову и посмотрела на непрозрачное стекло оконца, по которому снаружи хлестали плети дождя.
– С его стороны было смелым поступком привезти вас сюда. Должно быть, обратиться ко мне за помощью стоило ему немало нервов. – Она повернула голову обратно и посмотрела на Борна. Ее серые глаза были полны слез. Смерть Алекса высвободила и без того много эмоций, а теперь они в придачу перемешались с эмоциями, бурлившими в ее душе на заре юности.
– В этом мире так много скорби, Джейсон. – По щеке Милен покатилась слезинка и упала на плиточный пол. – До Алекса у меня был Жак.
– Вы были его любовницей?
Она отрицательно качнула головой.
– Тогда Жак еще не был женат. Мы оба были очень молоды, мы занимались любовью, как безумные, и именно поэтому – из-за нашей молодости и глупости – я забеременела.
– У вас есть ребенок?
Милен вытерла глаза.
– Нет, он так и не родился. Я не любила Жака, и мне нужно было забеременеть, чтобы понять это. А Жак любил меня по-настоящему, и к тому же он – ревностный католик.
Она грустно усмехнулась, а Борн вспомнил рассказанную ему Жаком историю Гуссанвиля и то, как церковь одержала верх над варварами франками. Обращение короля Кловиса в католичество являлось дальновидным решением, но оно было продиктовано не верой, а практичностью и желанием выжить.
– Жак так и не смог простить меня. – В голосе Милен не было слышно жалости к самой себе, и от этого ее исповедь звучала еще более щемяще. Борн наклонился и нежно поцеловал ее в обе щеки, а она, всхлипнув, на мгновение привлекла его к себе.
Милен оставила Борна принимать душ, а когда он помылся и отдернул занавеску, то обнаружил на крышке туалета аккуратно сложенную французскую военную форму. Одевшись, он выглянул в окно. Ветер трепал ветви липы, а внизу из машины вышла красивая женщина лет сорока и направилась к «Ситроену», в котором сидел мужчина неопределенного возраста и с ожесточением грыз ногти. Открыв пассажирскую дверь, женщина забралась в автомобиль.
Казалось бы, в этой сцене не было ничего необычного, если не считать того, что Борн уже видел эту женщину – на бензоколонке, где они останавливались, чтобы заправиться. Именно она спрашивала Жака, нужно ли ей подкачать колесо.
Кэ д’Орсей!
Борн поспешил в гостиную, где Жак все еще беседовал с кем-то по телефону. Увидев выражение его лица, министр тут же прервал разговор.
– Что случилось,
– Нас выследили, – сказал Борн.
– Что? Каким образом?
– Понятия не имею, но в черном «Ситроене» через дорогу сидят два агента Кэ д’Орсей.
Из кухни вышла Милен.
– И еще двое наблюдают за улицей позади дома, – сообщила она. – Но не стоит беспокоиться, они даже не знают, в каком доме вы находитесь.
В этот момент позвонили в дверь. Борн выхватил свой пистолет, но Милен сверкнула на него глазами, безмолвно велев ничего не предпринимать. Она мотнула головой, и Борн с Робиннэ скрылись в другой комнате. Затем Милен открыла дверь. На пороге стоял взъерошенный инспектор.
–
– Извините, что беспокою вас в ваш выходной, – проговорил инспектор с робкой улыбкой, – но я сидел в машине напротив и вдруг вспомнил, что вы здесь живете.
– Не хотите ли зайти? Может, выпьете чашечку кофе?
– Спасибо, но я не могу. Мне нельзя терять время.
Милен с облегчением сказала:
– А зачем вам понадобилось сидеть напротив моего дома?
– Мы ищем Жака Робиннэ.
Она широко раскрыла глаза.
– Министра культуры? Но что ему делать здесь, в Гуссанвиле?
– Я тоже задаю себе этот вопрос, – развел руками инспектор Савуа. – И тем не менее его автомобиль стоит на этой улице.
– Инспектор слишком умен, чтобы мы смогли обвести его вокруг пальца, – Милен, – проговорил Жак Робиннэ, входя в гостиную и на ходу застегивая рубашку. – Он нас раскусил.
Повернувшись спиной к Савуа, Милен бросила на Робиннэ быстрый взгляд, на который тот ответил едва заметной улыбкой. Подойдя к женщине, он обнял ее за плечи и прикоснулся губами к ее щеке. Савуа мучительно покраснел.
– Господин министр, я и не думал… У меня не было ни малейшего намерения вторгаться…
Жестом руки Робиннэ заставил его замолчать.
– Извинения приняты, но для чего вы меня искали?
С нескрываемым облегчением Савуа протянул ему скверного качества фотографию Джейсона Борна.
– Мы разыскиваем этого человека, господин министр. Это – убийца, работавший на ЦРУ. Не так давно он спятил и пустился во все тяжкие – стал убивать всех подряд. У нас есть основания полагать, что он замыслил убить и вас.
– Но это ужасно, Ален!
Борн, наблюдавший за этой сценой из укрытия, отметил про себя, что Милен выглядит по-настоящему потрясенной.
– Я не знаю этого человека, – сказал Робиннэ, – как не знаю и того, с какой стати ему меня убивать. Но, с другой стороны, разве поймешь, что на уме у этих убийц, а? – Он повернулся, и Милен протянула ему пиджак и пальто. – Но, как бы то ни было, я лучше вернусь в Париж, да побыстрее.
– А мы будем вас сопровождать, – тоном, не допускающим возражений, добавил Савуа. – Вы поедете со мной, а моя сотрудница отгонит вашу служебную машину. – Он протянул руку ладонью вверх. – Ключи, если позволите.
– Как вам будет угодно, – пожал плечами Робиннэ и отдал ему ключи от «Пежо». – Я в ваших руках, инспектор.
Затем он повернулся к Милен и нежно обнял ее. Савуа тактично удалился, сказав напоследок, что будет ждать в вестибюле.
– Отведи Джейсона на подземную автостоянку, – прошептал Робиннэ ей на ухо. – Возьми мой атташе- кейс и передай его содержимое Борну, а потом немедленно уходи. – Затем Робиннэ так же шепотом продиктовал ей цифровой код замка своего атташе-кейса, и Милен молча кивнула, давая понять, что все поняла и запомнила.
