– Тогда – говоришш.
– Подожди, Кешенька. Надо подумать. Поговори с Санькой, ладно? Саня, объясни ему, что такое госпиталь.
Разговаривать с котенком было увлекательно и утомительно. Он переспрашивал каждое незнакомое слово – и, поняв, запоминал его с первого раза. Но поскольку незнакомых слов в каждом объяснении попадалось обычно больше, чем знакомых, процедура напоминала головоломный лабиринт.
Адам и Вита отошли к окну и немножко помолчали.
– Мы про одно и то же думаем? – неуверенно спросил Адам.
– Разумеется.
– Как я понял, он туда уже пролезал. Или рядом был. Его охранники чувствуют.
– Риск, – сказала Вита.
– Ничего другого не остается. В их нынешнем состоянии мы к ним даже прикоснуться не сможем, не то что вывезти. Сколько дней уже под дверью дежурим. Твой Кеша – это подарок судьбы.
– Подарок? – неожиданно вклинился Кеша.
– Хорошо! – одним словом пояснила Вита. Котенок упрыгал обратно к Саньке.
– Лихо у тебя получается, – позавидовал Адам.
– Так я же не только словами объясняю. Он же частично ловит, что я представляю и что чувствую. Кстати, не исключено, что взрослые коты – полутелепаты. Вряд ли он такой один.
– Взрослые? – возник Кеша. – Большшие?
– Как ты, но большие. Правильно.
– Где? Где-где-где-где?
– Не знаем. Но они тебя ищут. Мы их ждем.
– Хорошшо-о-о? – протянул котенок. – Не зна-а-ем… Жде-ом…
Он вдруг погрустнел. Надолго – минуты на полторы. За это время Вита залезла в мамину сумку, вытащила остаток пирога с вишнями и разделила по-братски: половину котенку, остальное поровну.
– Хорошшо, – закатил глаза Кеша. – Вишшня. Теперь говоришш?
– Теперь слушаешь. Это комната. Раньше. Здесь был Санька. Больной.
– Больной – плохо?
– Да. Саньке было плохо. Как ты его нашел?
– Зовет. Кто плохо – зовет.
– Понятно. Внизу есть другая комната. Там кто-то есть. Ему плохо. Он зовет?
– Зовет. Он зовет. Она зовет. Два.
– Ты можешь к ним прийти?
– Не хочу. Громкие. Больно. Шумят. Громко-громко-громко.
– Потому что им плохо-плохо-плохо?
– Нет. Разное. Они плохо-плохо – сейчас. Они громкие – раньше, сейчас, потом. Громкие, – повторил он и прикрыл ушки.
– А ты сможешь их ожить? Очень нужно.
– Очень-очень-очень? – сморщил нос котенок.
– Очень-очень-очень-очень.
– Фффухххх… Не хочу. Могу. Очень. Ладно. Пошшли.
И одним прыжком усвистел в вентиляционное отверстие, откинув решетку, болтавшуюся на одном шурупе.
– Пошли??? – ошалел Адам. Смерил взглядом Виту, посмотрел на дыру в стене и неприлично заржал.
– Нормальные герои всегда идут в обход, – наставительно сказала Вита. – Причем неторопливо.
– Медленно и солидно, – уточнил Адам.
На этот раз Вита не выдержала и уцепила его за ухо.
– Плюс два или минус два? – строго спросила она.
– Виточка, давай не будем торопиться с оргвыводамм. Особые приметы в моей профессии вредны. И вообще, какой пример ты подаешь младшему офицерскому составу?
– Хорошшший…
В дверь постучали и тут же задергали ручку. Адам аккуратно высвободил ухо, подошел к двери и убрал стул, который не давал ручке повернуться.
– Вадим Вик…
