— Еще нет семи часов, — пробормотал Ламалу.
Но как бы в опровержение его слов часы в эту самую минуту начали бить.
Шесть… семь…
Ламалу вздрогнул и сказал:
— Пленник бежал…
Минуту спустя о побеге стало известно властям.
Множество людей рассматривало выломанную решетку и удивлялось громадной силе того, кто мог это проделать.
В эту минуту один из них произнес:
— Взвод, назначенный для исполнения казни, ждет на эспланаде. Отведите туда тюремщика.
Ламалу вздрогнул.
— Идемте! — сказал он, опуская голову.
Его поставили между двух солдат.
Мрачное шествие тронулось в путь.
Когда вышли из тюрьмы, Ламалу на мгновение, казалось, готов был упасть без чувств, но быстро оправился.
Пришли на эспланаду.
Толпа (всегда находятся охотники до этого ужасного зрелища) заполняла улицы, ведущие к эспланаде.
Тут были собраны войска, назначенные для несения караульной службы на галерах.
Мало того, была приведена даже целая партия каторжников посмотреть на казнь.
Было что-то ужасное в этом чудовищном сборище.
С одной стороны солдаты — представители власти, с другой — каторжники.
Ламалу шел впереди.
Вдруг офицер, возглавлявший шествие, подал знак остановиться. К нему подошел капитан.
— Где приговоренный? — спросил капитан.
— Бежал.
— Кто ему помог?
— Этот человек.
И офицер указал на Ламалу.
Капитан был одним из офицеров, получивших чин ценою измены при Франкфурте и Фрисбурге.
Преступление показалось ему ужасным.
— Его надо наказать плетьми.
Ламалу вздрогнул.
— А потом суд решит участь этого негодяя и отправит его на галеры.
— Но… — начал Ламалу.
— Довольно! — сказал другой, которому было не более тридцати лет.
Он обернулся к группе каторжников.
— Охотники!
— Для чего? — спросил галерный надсмотрщик.
— Чтобы наказать плетьми этого изменника… Надо показать пример… Он помог бежать приговоренному.
— Хорошо.
Надсмотрщик повернулся к каторжникам.
Из среды их вышел один, настоящий Геркулес.
Двое других стали по обе стороны Ламалу.
— Начинайте! — скомандовал капитан.
Ламалу был в одно мгновение опрокинут. Впрочем, он и не защищался.
Он думал о своей семье, о своем доме, где в это время ждали его возвращения…
Каторжник, вызвавшийся произвести экзекуцию, взял веревку и сделал на ней три узла.
С Ламалу сняли платье.
— Одно слово, — сказал капитан, — хочешь ли ты сознаться, почему и как ты помог бежать приговоренному?
— Я ничего не могу сказать. Он бежал сам.
— Ты лжешь!
— Я не могу ответить ничего другого. Я в вашей власти, убейте меня!
— Бей! — бросил офицер каторжнику.
Веревка засвистела в воздухе и упала на плечи Ламалу, который негромко вскрикнул.
Три раза веревка поднималась и опускалась. Кровь выступила на спине несчастного.
В эту минуту на эспланаду вбежал человек, залитый кровью.
Это был Жак.
— Остановитесь! — закричал он.
— Жак! — пробормотал Ламалу. — А! Глупец!
Говоря это, он плакал. Он был счастлив. Жак — честный человек! Но эта рана на груди…
— Сударь, — сказал Жак офицеру, — я бежал без ведома этого человека. Теперь я вернулся.
Он едва держался на ногах.
— Друг, — сказал он, подойдя к Пьеру Ламалу, — я не вернулся раньше потому, что меня убили.
— Кто?
— Я не знаю, но как только ты будешь свободен, беги в Оллиульское ущелье, найди Марию и, умоляю тебя, позаботься о моем ребенке!
— Не надо было возвращаться.
— Клянись сделать все, что можешь, для моего сына!
— Я сдержу эту клятву, как вы сдержали вашу.
— Благодарю!
— Сударь, — сказал Жак офицеру, — я к вашим услугам.
Капитан был бледен…
Он угадывал ужасную драму.
Расстрелять этого полумертвого человека было почти преступлением.
— Ну, что же? — спросил Жак.
— Маркиз де Котбель, — начал офицер…
Жак подошел к солдатам.
— Я готов… и прощаю вам… — сказал он.
— Пли! — крикнул тогда офицер.
В эту секунду Жак протянул вперед руки и рухнул на землю.
Он был мертв. Солдаты еще не стреляли.
— Жак де Котбель,— прошептал Ламалу,— вы были благородным человеком. Отныне я принадлежу вам…
Наклонившись над трупом, он обнял его и поцеловал в лоб.
Офицер молча отвернулся.
КНИГА ПЕРВАЯ
1
