— Вы умеете все это читать? — спросил он, кладя руку на плечо Эксюпера.
— Вот-те на! Еще бы! — отвечал тот.
Ученый снова чихнул.
— Хорошо! Друг мой! — сказал он — Когда вы устроитесь, зайдите ко мне, вот моя карточка.
— Ну, это не скоро еще будет. Мне надо предпринять еще два путешествия. Это займет, по крайней мере, месяц времени.
— Откуда вы?
Эксюпер назвал родную деревню.
— И вы путешествуете пешком?
— Да, я в качестве лошади запрягаюсь в мою тележку.
Лемуан взглянул с изумлением на своего собеседника.
Сначала ему пришло было в голову предложить ему денег, но, вспомнив теорию Талейрана о первом побуждении, воздержался, предпочитая выждать подходящее время.
Эксюпер первым делом постарался найти убежище для себя и своих книг. После двухчасовых поисков он открыл на улице Грэ чердак, кишевший крысами и пауками.
Сорок франков в год, аванс — одна треть. Это было выше всяких ожиданий Эксюпера!
Сострадательные души ссудили Эксюперу трех кошек — и битва началась! Как и все знаменитые битвы, она длилась три дня. Победа осталась за кошками, крысы эмигрировали.
При помощи гвоздей, старых досок и энергии Эксюпер сколотил полки и вскоре все книги старого Домадо демонстрировали оттуда пергаментные корешки.
Устроившись, Эксюпер пересчитал свои деньги. Из ста семи франков у него осталось тридцать три. Тогда он вспомнил о Лемуане и явился к нему.
Ученый ждал его. О, все это время он не терял его из виду!
За единовременный взнос в сорок су привратница Эксюпера сообщила Лемуану все подробности жизни постояльца.
Остальное легко угадать.
Началась планомерная эксплуатация.
Эксюпер должен был тащить колесницу Лемуана. Он и не подозревал, что ему отвели именно эту ослиную роль. Молодой человек взялся за дело с энергией, которую еще усиливало известное личное честолюбие.
Он очень быстро определил полнейшее невежество Лемуана. Но так как он получал сто франков в месяц, то есть три франка тридцать три сантима в день, то он и работал не покладая рук, ведя переписку ученого, который общался теперь со всеми странами земного шара на самых экзотических языках.
Карманы Лемуана были постоянно набиты автографами дикарей. Ничто не могло быть великолепнее той развязности, с которой он, вынимая платок, ронял на пол письмо, пришедшее по прямой линии из Адена, Шанхая или Тамбукту. Он поднимал его, открывал и замечал, смеясь:
— Ах! Если бы вы могли это понять! У этих людей встречаются такие обороты речи!
Возвращая в карман письмо, Лемуан слышал восхищенный шепот очевидцев:
— Какие познания! Кладезь! Корифей!
Между тем, работая на Лемуана, Эксюпер одновременно писал большую работу, касающуюся самых трудных вопросов лингвистики.
Работа была гигантская.
Если бы мы назвали заглавие книги (так как она была напечатана, как мы вскоре увидим), то всякий легко мог бы убедиться в справедливости наших слов.
Лемуан почуял богатую добычу и начал расспрашивать того, кого он звал своим учеником, о его трудах.
— Вы не поймете! — отвечал наивно Эксюпер.
— Я попробую! — заметил ученый, отличавшийся превосходным характером.
— Хорошо, через две недели я принесу вам рукопись.
Эксюпер сдержал обещание.
Лемуан взял рукопись и унес ее, чтобы, как он говорил, показать ее своим коллегам.
— Более ученым, чем я, — добавил он с улыбкой.
И он завалил Эксюпера работой, вероятно, для того, чтобы не дать ему скучать.
Время проходило, а рукопись не возвращалась. Лемуан придумывал тысячи отговорок.
Он изучал. Он консультировался. Он осыпал Эксюпера самыми лестными похвалами.
Проходили дни, недели, месяцы.
Рукопись не возвращалась.
Однажды, остановившись перед книжным магазином, Эксюпер увидел одну книгу, название которой заставило его вздрогнуть.
Под названием стояло имя.
«Франсуа-Мария Лемуан, член Академии, кавалер ордена Почетного Легиона и пр.»
Эксюпер вошел в магазин и спросил эту книгу.
Она стоила сорок франков. Он бросил деньги на прилавок и выбежал из магазина, как сумасшедший.
Прибежав на свой чердак, он раскрыл книгу. Проклятие! Это была его работа! Ни одного слова не было изменено, исключая нескольких типографских ошибок, которых Лемуан не сумел даже исправить!
Эксюпер схватил книгу и бросился, недолго думая, к Лемуану.
Тот, увидя его бледного, взволнованного, понял все и побледнел в свою очередь.
— Это вы сделали это? — спросил Эксюпер.
— Друг мой! — начал профессор.
— Вор! — крикнул ему Эксюпер.
Около него стоял бронзовый Атлант, поддерживающий земной шар. Эксюпер поднял его, как палицу, и ударил им по черепу ученого мужа.
«Он зашел немного далеко!» — сказали бы в наше время. Пустой череп Лемуана не выдержал и дал трещину.
Лемуан и Атлант упали вместе на пол. На этот шум сбежались слуги, несколько рук схватило Эксюпера.
Он защищался с дикой энергией. Он был силен, но что значила сила против численности? Тут же он был арестован.
Дело было серьезным. К тему же Эксюпер и не думал отпираться. Ему грозила дорога на эшафот.
К несчастью для академика и для Эксюпера, вышеупомянутый череп был из числа тех предметов, о которых можно сказать, что и осколки их еще годятся.
Опытный хирург, член Академии, починил череп, сделав несколько швов, и так как известно, что битая посуда три века живет, то и Лемуан стал обладателем первосортного черепа.
Как и следовало ожидать, это улучшило положение Эксюпера.
Наступил день, когда он должен был предстать перед судом присяжных.
Разрушение ученого черепа сильно волновало общество.
Не следует забывать, что ученый был восхваляем, почитаем, превозносим как слава Франции. Его одного толстые журналы осмеливались противопоставлять ученым по ту сторону Рейна.
Поэтому весь академический мир явился на заседание суда. В одном из тогдашних журналов мы читаем следующие строки:
«Когда убийца появился, в зале послышался шепот ужаса. Это чудовище с человеческим лицом — самый отвратительный преступник, который когда-либо появлялся на позорной скамье подсудимых».
«Это человек колоссального роста, страшно худой, с профилем хищной птицы. Его глубоко ввалившиеся черные глаза, кажется, мечут молнии, а его длинные руки цепляются за скамью, как когти хищного зверя».
Это доказывает, что в иных случаях вредно быть худощавым.
Впрочем, надо признаться, что наружность Эксюпера не была симпатичной. Этот человек, всегда
