Доктор Абрамсон не улыбнулась. — Мне должно быть смешно?
— Пожалуй, нет, — ответил Болитар. — Не знал, что вам нравится теннис.
— Каждый год на соревнования прихожу, — объяснила доктор и заметила Уина: — Здравствуйте, мистер Локвуд.
— Доктор Абрамсон, — кивнул финансовый консультант.
— А это моя подруга Джессика Калвер, — представил Майрон.
Женщины обменялись рукопожатиями и вежливыми улыбками.
— Очень приятно! — проговорила доктор Абрамсон. — Что же, не буду отнимать время! Просто захотелось поздороваться.
— Может, встретимся после матча? — предложил Болитар.
— Нет, думаю, не стоит. Всего хорошего!
— А вы Кеннета и Хелен ван Слайк видели?
— Конечно, а еще видела, что они ненадолго покинули свою ложу.
Майрон обернулся: так и есть, ушли.
— Вы не психотерапевт, а лиса! — улыбнулся он. — Пришли поздороваться, когда они не видят.
— Поздороваться и попрощаться, — улыбнулась в ответ Джулия Абрамсон, а затем развернулась и вышла.
Во время очередного перерыва ван Слайки вернулись.
— Откуда ты знаешь доктора Абрамсон? — спросил приятеля Майрон.
— Валери в больнице навещал.
— Часто?
Уин промолчал. Возможно, пожал плечами, возможно — нет, безмолвный ответ был ясен: занимайся своими делами! Майрон повернулся к Джессике, но она лишь тоже плечами пожала.
Тем временем на корте Дуэйн заиграл намного рискованнее. К счастью, удачных комбинаций было больше, чем ошибок, и он взял третью партию со счетом 7:5. Таким образом, Ричвуд вышел вперед по сетам и теперь находился в одном шаге от финала Открытого чемпионата США. Ложа «Найк» заметно повеселела. Даже Нед Тануэлл и тот воспрянул духом. Воистину природный оптимизм не спрячешь!
Из своей ложи за игрой молча следил сенатор Кросс. Никто не разговаривал с ним, и он не общался ни с кем, даже во время переходов. Л ишь раз отец Александра поймал взгляд Майрона, долго смотрел ему в глаза, однако подходить не стал. Кеннет и Хелен ван Слайк общались с теми, кто сидел по соседству, но, похоже, оба чувствовали себя неловко. Положив ногу на ногу (наверное, так меньше всего жали брюки), Фрэнк Эйк болтал с президентом «Тру-Про» Роем О'Коннором. Фрэнк выглядел вполне уверенно, а Рой так, будто его сейчас вырвет. Ивана Трамп с любопытством оглядывала трибуны. Стоило ее взгляду ненароком коснуться Уина — тот посылал воздушные поцелуи.
Дуэйн вышел подавать на третий сет, и Майрона наконец осенило. Началось все с рассказа Джимми Блейна о погоне в Филадельфии. Одна деталь выпадала из картинки, в которую сложились остальные факты. Когда и она встала на свое место, Болитар резко выпрямился.
Уин с Джессикой переглянулись, а Майрон намеренно спрятал глаза.
— В чем дело? — потребовала ответа девушка.
Спортивный агент повернулся к приятелю.
— Мне нужно поговорить с Грегори Кофилдом.
— Когда?
— Прямо сейчас, например, во время следующего перерыва. Сможешь вызвать его на тет-а-тет?
— Без проблем, — кивнул Уин.
ГЛАВА 45
На начальной стадии турнира порой одновременно проводится по пятнадцать матчей и более. Звезды играют на арене Артура Эша и Луиса Армстронга, остальные — на кортах поскромнее, где посадочных мест раз-два и обчелся. Сегодня эти корты пустовали. Майрон ждал у корта номер шестнадцать, так сказать, средней значимости, который по количеству мест для зрителей шел сразу за аренами и демонстрационным кортом, но значительно уступал большинству школьных спортзалов.
Майрон опустился на алюминиевую скамью в первом ряду. Достигшее зенита солнце припекало на полную мощность. С арены Артура Эша, находящейся метрах в ста от шестнадцатого корта, то и дело слышались крики и овации. Иногда казалось, особо удачные розыгрыши вызывают у зрителей оргазм. Начиналось все медленным о-о-о, затем учащалось до о-о, о-о и наконец взрывалось оглушительным 0-0-0 -0 с протяжным вздохом и аплодисментами.
Какая странная мысль!
Странная и сбивающая с толку.
Сначала Майрон услышал Грегори Кофилда и только потом увидел.
Произношение такое же, как у Уина: высокомерно-снисходительное, шуршащее огромными деньгами.
— Ради всего святого, Уиндзор, куда мы идем?
— Грегори, тут совсем недалеко.
— Старик, а это не могло подождать?
Старик… Ни одному из них еще тридцати пяти не исполнилось, а Кофилд говорит «старик»!
— Нет, Грегори, не может.
Приятели свернули за угол. При виде Болитара глаза у Грегори стали совсем круглыми, но парень быстро справился с собой, протянул руку и улыбнулся.
— Привет, Майрон!
— Здравствуй, Грег.
Холеное лицо передернулось от гнева: он не Грег, а Грегори.
— В чем дело, Уиндзор? Я думал, у тебя ко мне дело.
— Ну, я солгал, — пожал плечами финансовый консультант. — Майрон хочет поговорить. Ему нужна твоя помощь.
Кофилд повернулся к Майрону: выкладывай, мол.
— Пожалуйста, расскажите о ночи, когда убили Александра Кросса.
— Я ничего не знаю, — отрезал Грегори.
— Уверен, вам известно многое, но у меня всего один вопрос.
— Извините, — покачал головой парень, — мне нужно вернуться в ложу. — Он повернулся, чтобы уйти, но Локвуд загородил дорогу. В глазах Грегори мелькнуло изумление.
— Всего один вопрос, — повторил Болитар, но друг Александра его не слушал.
— Уиндзор, пожалуйста, уйди с дороги.
— Нет, — покачал головой Уин.
Кофилд ушам своим не верил. Криво улыбнувшись, он запустил пальцы в непослушную шевелюру.
— Ты что, станешь силой меня удерживать?
— Да.
— Ради Бога, Уиндзор, это уже не смешно!
— Майрону нужна твоя помощь.
— Я не готов ее оказать, а теперь, пожалуйста, дай пройти!
Локвуд не шелохнулся.
— Грегори, значит, ты утверждаешь, что не намерен помогать?
— Да, именно это я утверждаю.
Кулак Уина метнулся к солнечному сплетению Грегори, и тот, задыхаясь, упал на одно колено. От шока лицо стало мертвенно-бледным. Майрон покачал головой, хотя прекрасно понимал замысел приятеля. Для людей вроде Грегори Кофилда, да и вообще для большинства, насилие довольно абстрактно. Оно
