Терри Коллинз замолчал, словно ему не хватало дыхания. Он взглянул на панораму города. Казалось, этот вид придает ему сил.
– Ты знаком с Исайей Томасом?
– Из «Детройтских пистонов»? Да, встречался.
– Я слышал его интервью после того, как «Пистоны» выиграли чемпионат. Какой-то репортер спросил его, чем бы он занимался, если бы не играл в баскетбол. Знаешь, что ответил Исайя? Заявил, что стал бы сенатором Соединенных Штатов. – Терри сухо рассмеялся. Его голос эхом разнесся по округе. – Видимо, спятил, не иначе. Сенатор Соединенных Штатов! Кого он хочет обмануть? Я скажу тебе, кем бы я стал. Я бы вкалывал на сталелитейном заводе – в ночную смену, с полуночи до десяти утра, – или сел бы за решетку, или просто сдох. Не знаю. – Он покачал головой. – Сенатор Соединенных Штатов. Вот дерьмо!
– А как насчет игры? – спросил Майрон. – Тебе нравится играть в баскетбол?
Терри бросил на него удивленный взгляд.
– А тебе нравится? Ты что, купился на всю эту чушь типа играть ради игры и тому подобное?
– А ты нет?
Терри покачал головой. Луна блестела на его лысом черепе, окутывая голову почти мистическим сиянием.
– Эта сказка не для меня, – усмехнулся он. – Баскетбол для меня всегда был только средством. Я видел в нем хороший способ делать деньги. И пробиться наверх.
– Тебе никогда не нравилось играть?
– Нравилось. Я любил ходить на матчи. Хотя дело было не в самой игре – не в прыжках, бросках и прочем дерьме. Просто все остальное мне не подходило. В других местах на меня смотрели как на еще одного черного придурка, и лишь на баскетбольной площадке я был человеком. Даже героем. Чертовски приятно, когда люди смотрят на тебя снизу вверх. Понимаешь, о чем я говорю?
Майрон кивнул. Он отлично понимал.
– Можно тебя кое о чем спросить?
– Валяй.
– Зачем тебе все эти колечки и наколки?
Баскетболист улыбнулся:
– Они тебя достают?
– Нет. Просто любопытно.
– Скажем так – я от них тащусь, – объяснил Терри. – Тебя это устроит?
– Да.
– Но ты этому не очень веришь?
– Пожалуй, нет.
– Мне и вправду нравятся эти штучки. Но правильный ответ – бизнес.
– Бизнес?
– Да. Все ради него. Для заколачивания денег. Больших денег. Знаешь, сколько я зарабатываю на рекламе? Кучу баксов. Почему? Потому что скандальность продается. Возьми хоть Диона. Или Родмана. Чем психованнее я себя веду, тем больше мне платят.
– Значит, ты прикидываешься?
– По большей части. Я люблю шокировать людей, это у меня в крови. Но в основном я стараюсь для прессы.
– Пресса смешивает тебя с грязью, – заметил Майрон.
– Не важно. Если они обо мне пишут, значит, делают мне деньги. Все очень просто. – Он улыбнулся. – Открыть тебе еще один секрет? Пресса – самое тупое животное на свете. Знаешь, что я намерен выкинуть в один прекрасный день? Я сниму с себя свои колечки и выряжусь пай-мальчиком. Буду вежливо отвечать на вопросы, начну говорить только «да, сэр» и «да, мэм», пороть чушь насчет духа солидарности в команде и прочее дерьмо, которое они так обожают. Как ты думаешь, что произойдет? Те же самые козлы, утверждающие, будто я разрушаю целостность игры, станут целовать мне зад, словно я новый Бларни- стоун.[7] Раструбят о моем чудесном превращении. Сделают меня героем. И все потому, что я решил сменить пластинку.
Терри Коллинз расплылся в широкой улыбке. Майрон пробормотал:
– Да, ты парень не промах.
Хозяин дома повернулся к воде. Болитар молча смотрел на него со стороны. Не все, что сказал его собеседник, звучало справедливо. Кое-что требовало уточнения. Он не лгал, но и не говорил всей правды – а может, не хотел в ней признаваться. Терри действительно страдал. Он искренне верил, что его никто не любит, а это уязвляет любого человека. Ты чувствуешь боль, гложущую тебя внутри. И поэтому инстинктивно начинаешь прятаться и строить вокруг себя защиту. Самое скверное, что во многом Терри был прав. Кто обратил бы на него внимание, не будь он профессиональным баскетболистом? И кем бы он стал сейчас, если бы не его способность играть в эту детскую игру? Терри напоминал красивую девушку, всю жизнь мечтающую о том, чтобы кто-нибудь оценил ее душу, тогда как все парни липнут к ней только потому, что у нее смазливое личико. Стань она уродиной, никто и пальцем не шевельнет, желая поскрести поглубже и обнаружить внутреннюю красоту. Потеряй Терри Коллинз свои физические качества, и с ним произойдет то же самое.
В общем, он не был ни бесшабашным шалопаем, которым прикидывался перед публикой, ни глубокомысленным философом, каким предстал перед Майроном. Болитар не очень разбирался в психологии, но сознавал, что все эти пирсинги и татуировки не сводились лишь к бизнесу. Слишком простое объяснение для столь саморазрушительной причуды. За поступками Терри крылись куда более сложные мотивы. Майрон понимал их, он сам когда-то был суперзвездой, но многого не знал, поскольку вырос в иной среде.
Терри прервал затянувшееся молчание.
– А теперь я задам тебе вопрос, – произнес он. – Кто ты на самом деле?
– В смысле? Здесь, в твоем доме…
– Нет, в команде. Послушай, парень, я видел тебя, когда ты играл в колледже за молодежную сборную. Ты классно выступал. Но это было давно. Теперь ты уже не тот, и мы оба это знаем. Возьми хоть последнюю тренировку.
Майрон попытался скрыть изумление. Неужели он говорит о той самой тренировке? Да, о ней. Конечно, Терри абсолютно прав. Господи, разве он не помнит время, когда сам являлся лучшим игроком команды? Когда выставленный против них второй состав из кожи вон лез, а их первая пятерка играла с прохладцей и почти шутя, не прилагая усилий? И как парни из второй пятерки наивно пыжились, думая, что могут составить им конкуренцию, тогда как они просто валяли дурака, отдыхая от настоящих схваток? Не говоря уже о том, что Майрон тогда был юниором. Он играл максимум двадцать пять матчей за сезон, а эти профи – не менее сотни, и с куда более опытным противником.
И он надеялся стать одним из них? Кого он хотел обмануть?
– Просто решил попробовать, – пробормотал Майрон.
– Не смог устоять, да?
Болитар ничего не ответил.
– Да, чуть не забыл, – добавил Терри. – Я слышал, ты в дружбе с какой-то шишкой из «Лок-Хорн секьюритиз»?
– Верно.
– Это не тот кусок белой говядины, с которым ты говорил после игры?
Майрон кивнул:
– Его зовут Уиндзор.
– Ты в курсе, что Проба работает на Уолл-стрит?
– Да.
– Так вот, Проба хочет сменить работу. Твой друг не поможет ей?
Майрон пожал плечами:
– Я у него спрошу. – Уиндзор наверняка оценит ее взгляды на роль секса в древних цивилизациях. – А где она работает?
