– Вы отсюда не выйдете, пока я не решу, что вы ничего не скрываете.
– Ладно, – согласился Майрон. – Тогда давайте начнем, Артур. Видите ли, я все неправильно понимал. То есть все улики были налицо. Жучки на телефонах, поставленные давным-давно. Ваш острый интерес к этому делу. Нападение на Аниту за три недели до смерти вашей жены. Проникновение в квартиру Хораса только из-за писем Аниты. Таинственный звонок, когда Бренде приказали связаться по телефону с матерью. Изуродованные Сэмом парнишки. Стипендии. Но знаете, что мне наконец открыло глаза?
Чанс собирался что-то сказать, но Артур жестом велел ему замолчать.
– Что? – спросил он.
– Время самоубийства Элизабет, – пояснил Майрон.
– Не понимаю.
– Время самоубийства, – повторил Майрон. – И, что еще важнее, попытки вашей семьи изменить его. Зачем Элизабет убивать себя в шесть тридцать утра, как раз в тот момент, когда Анита пришла на работу? Совпадение? Возможно. Но к чему тогда так стараться скрыть точное время? Элизабет вполне могла спрыгнуть не в шесть тридцать утра, а в полночь. Так зачем же хлопотать понапрасну?
– Просветите меня, – попросил Артур, сохраняя полное спокойствие.
– Дело в том, что она выбрала это время не случайно, – сказал Майрон. – Ваша жена покончила с собой именно в этот момент по вполне ясной причине. Она хотела, чтобы Анита Слотер видела ее падение.
Чанс не смог сдержаться.
– Чушь собачья.
– Элизабет была в депрессии, – продолжил Майрон, глядя прямо на Артура. – Я в этом не сомневаюсь. И верю, что когда-то вы ее любили. Но это было очень давно. Вы говорили, что она сильно изменилась за последние годы. Я в это тоже верю. Но за три недели до ее самоубийства на Аниту напали. Я думал, ее избил кто-то из вас. Потом решил, что это дело рук Хораса. Но она в основном была поцарапана. Глубокие царапины на лице. Словно кошка поработала. – Майрон смотрел на Артура, и тот съеживался прямо у него на глазах, будто съедаемый воспоминаниями.
– На Аниту напала ваша жена, – заявил Майрон. – А три недели спустя, все еще находясь в подавленном состоянии, Элизабет покончила с собой у нее на глазах. Потому что Анита была любовницей ее мужа. Это ведь оказалось последней соломинкой Элизабет, верно, Артур? Что случилось? Она вас накрыла? Вам стало казаться, что жена уже не в своем уме, и вы забыли об осторожности?
– По правде сказать, да. – Артур откашлялся. – Именно так все и случилось. Но какое это имеет отношение к настоящему?
– Как долго продолжался ваш роман с Анитой?
– Не понимаю, зачем вам это знать.
Майрон долго смотрел на него.
– Вы – очень порочный человек, – произнес он, наконец. – Такой же, как ваш отец. Вы многое от него взяли. Вы причиняете людям страдания. Даже убиваете людей. Но в тот раз это была не просто прихоть, верно? Вы ведь любили ее, Артур?
Брэдфорд промолчал. Но что-то стало ломаться за спокойным фасадом.
– Не знаю, как все случилось, – продолжил Майрон. – Может быть, Анита хотела бросить Хораса. Или вы ее об этом просили. Это неважно. Она решила убежать и начать все с начала. Расскажите, какие вы строили планы? Собирались купить ей квартиру? Дом за городом? Ведь, разумеется, никто из Брэдфордов не мог жениться на чернокожей служанке из Ньюарка.
Артур издал какой-то звук, наполовину насмешливый, наполовину жалкий.
– Разумеется, – признал он.
– И что случилось?
Сэм отошел на несколько шагов, переводя взгляд с Майрона на дверь. Он что-то время от времени шептал в рацию. Чанс сидел, замерев, ощущая одновременно нервозность и спокойствие. Он нервничал, поскольку ему не нравилось, что все вылезло на свет белый. Спокойствие же придавала уверенность: ничто не просочится за стены подвала. Возможно, Чанс был прав.
– Анита была моей последней надеждой, – медленно проговорил Артур. Он постучал двумя пальцами по губам и вымученно улыбнулся. – Тут свой парадокс, верно? Если ты воспитывался в неблагополучной семье, то всегда можно винить окружение в своих грехах. Но как насчет могущественной семьи? Как насчет тех, кого растили, чтобы властвовать и брать все желаемое? Тех, которым привили веру, что они – особенные, а все остальные так, лишь для антуража. Как насчет таких детей?
– В следующий раз, когда я останусь один, я помолюсь за них, – пообещал Майрон.
Артур хмыкнул.
– Что ж, справедливо, – заметил он. – Но вы ошиблись. Это я хотел сбежать, не Анита. Да, я ее любил. Когда я был с ней, мне казалось, что плыву по воздуху. Иначе не могу объяснить.
В этом и не было необходимости. Майрон подумал о Бренде. И все понял.
– Я собирался бросить это поместье, – продолжил Артур. – Мы хотели убежать вместе. Начать самостоятельно. Выбраться из этой тюрьмы. – Он снова улыбнулся. – Скажете, наивно?
– И что произошло?
– Анита передумала.
– Почему?
– У нее был кто-то еще.
