– Кто?
– Не знаю. Мы должны были встретиться утром, но Анита так и не появилась. Я подумал, что, возможно, ее муж с ней что-то сделал. Я следил за ним. А потом получил от Аниты записку. Она писала, что хочет начать новую жизнь. Без меня. И вернула мне кольцо.
– Какое кольцо?
– Которое я ей подарил. Вроде как обручальное.
Майрон взглянул на Чанса – тот молчал. Потом снова повернулся к Артуру.
– Но вы не сдались, верно?
– Нет.
– Вы ее искали. Эти жучки на телефонах. Вы поставили их двадцать лет назад. Полагали, что Анита позвонит родственникам, и тогда вы сможете ее выследить.
– Да.
Майрон с трудом сглотнул и постарался, чтобы голос не дрожал.
– И потом эти микрофоны в комнате Бренды. И стипендии. И перерезанные ахиллесовы сухожилия.
Молчание.
На глаза Майрона набежали слезы. Он видел, что и Артур готов расплакаться. Оба знали, что сейчас последует. Майрон продолжил, стараясь сохранить спокойный и ровный тон.
– Микрофоны поставили, чтобы присматривать за Брендой. Стипендии были установлены лицом, имеющим деньги и богатый финансовый опыт. Даже если бы у Аниты появились средства, она бы не знала, как переправить их Бренде. Вы же знали. И наконец, ахиллесовы сухожилия. Бренда думала, что это дело рук ее отца. Считала, что он уж слишком ее защищает. И она не ошиблась.
Молчание.
– Я только что звонил Норму Цукерману, и он узнал из документов команды группу крови Бренды. У полиции же есть группа крови Хораса, которая получена после вскрытия. Они не были родственниками, Артур. – Майрон вспомнил, какая у Бренды светлая кожа, в отличие от ее родителей. – Вот почему вас так интересовала Бренда. Вот почему вы старались, чтобы она не попала в тюрьму. Вот почему вы и сейчас так о ней беспокоитесь. Бренда Слотер – ваша дочь.
Слезы текли по лицу Артура. Он ничего не делал, чтобы их спрятать.
– Хорас ведь не знал, верно? – спросил Майрон.
Артур отрицательно покачал головой.
– Анита забеременела еще в самом начале наших отношений. Но Бренда получилась довольно темной. Анита настаивала, чтобы мы хранили это в тайне. Она не хотела, чтобы на дочери было клеймо. Она также не хотела, чтобы она воспитывалась в этом доме. Я ее понимал.
– Что же произошло с Хорасом? Почему он начал звонить через двадцать лет?
– Это дело рук семейки Эйч. Они старались поспособствовать Дэвидсону. Каким-то образом узнали про стипендии. Я полагаю, от одного из адвокатов. И хотели устроить мне неприятности перед выборами. Поэтому и рассказали Слотеру. Решили, что он от жадности станет меня шантажировать.
– Но ему плевать было на деньги, – сказал Майрон. – Он хотел найти Аниту.
– Да. Он несколько раз звонил. Приехал однажды в предвыборный штаб. Никак не хотел отступиться. Ну, я и поручил Сэму слегка охладить его пыл.
Кровь на рубашке в шкафчике.
– Его избили?
– Не сильно. Я не собирался его уродовать. Надо было только, чтобы он отстал. Давным-давно Анита заставила меня пообещать, что я не нанесу ему никакого вреда. Я изо всех сил старался сдержать свое слово.
– Сэм должен был за ним присматривать?
– Да. Чтобы он не гнал волны. И еще, не знаю, возможно, я надеялся, что ему удастся разыскать Аниту.
– А он сбежал.
– Да.
Все сходится, подумал Майрон. Хорасу расквасили нос. Он рванулся в больницу, благо она находилась поблизости, и привел себя в порядок. Верно, Сэм его напугал, но недостаточно. Он лишь решил, что ему стоит спрятаться. Снял деньги со счета и исчез. Сэм и Марио его искали. Следили за Брендой. Навестили Мейбел Эдвардс и припугнули ее. Поставили жучок на ее телефон. В конечном счете, Хорас ей позвонил.
А потом?
– Вы убили Хораса.
– Нет. Мы его так и не нашли.
Тут дыра, решил Майрон. И еще несколько дыр, которые он никак не может заткнуть.
– Но это вы организовали те таинственные звонки Бренде?
– Только чтобы узнать, нет ли у нее сведений от Аниты. Другие звонки, с угрозами, это Эйчи звонили.
