– Ничего подобного.
– Но откуда ты знаешь…
– Если бы он работал на Дэвидсона, он бы уже десяток ребят подключил к этому делу. А если продолжит копать, то обязательно привлечет их внимание.
Чанс взглянул на Майрона. Майрон подмигнул.
– Мне это не нравится, – заявил Чанс.
– Иди вперед, Чанс.
Тщетно пытаясь сохранить достоинство, он поднялся и прошел в первый ряд.
Артур повернулся к Майрону.
– Само собой разумеется, все, что я скажу, сугубо конфиденциально. Если хоть одно слово… – Он решил, что не стоит заканчивать это предложение. – Вы с отцом говорили?
– Нет.
– Зря. Это бы помогло.
– Помогло чему?
Но Артур не ответил. Он молча сидел и смотрел в окно. Автобус остановился на красный свет. Группа людей помахала им руками. Артур смотрел сквозь них.
– Я любил жену, – начал он. – Я хочу, чтобы вы это поняли. Мы вместе учились. Однажды я увидел, как она идет по залу… – Свет сменился на зеленый. Автобус тронулся. – И с той поры все в моей жизни переменилось. – Артур взглянул на Майрона и улыбнулся. – Забавно, верно?
– Очень трогательно, – заметил Майрон.
– Так и было. – Брэдфорд наклонил голову, вспоминая, и на мгновение Майрон увидел не политика, а настоящее человеческое существо. – Через неделю после окончания колледжа мы с Элизабет обвенчались. Устроили потрясающую свадьбу в поместье. Вы бы видели. Шестьсот гостей. Обе семьи были в восторге, хотя нас с Элизабет это ничуть не волновало. Мы любили друг друга. И, как все молодые, считали, что так будет вечно.
Он снова отвернулся. Мотор автобуса утробно урчал. Кто-то включил телевизор и приглушил звук.
– Первый удар настиг нас через год. Элизабет узнала, что у нее не может быть детей. Какие-то проблемы с маткой. Она могла забеременеть, но не могла выносить ребенка. Странно, что я все это сейчас вспоминаю. Понимаете, с самого начала у Элизабет случались своего рода приступы меланхолии, если это можно так назвать. Но я тогда считал, что жена просто задумывается. Мне даже нравилось. Вы меня понимаете?
Майрон кивнул, но Артур все равно смотрел в окно.
– Потом эти приступы участились. И стали глубже. Я посчитал это естественным. Кто не впадет в печаль при таких обстоятельствах? Сегодня врачи наверняка поставили бы ей диагноз маниакальной депрессии. – Он улыбнулся. – Говорят, это все от физиологии. Какой-то химический дисбаланс в мозгу, вот и все. Некоторые даже утверждали, что внешние стимулы не имеют значения, что и без гинекологических осложнений Элизабет все равно бы заболела. – Он взглянул на Майрона. – Вы мне верите?
– Не знаю.
Артур вроде не услышал ответа и продолжал монолог.
– Наверное, это возможно. Психические заболевания – такая странная вещь. С физическими проблемами мы легко справляемся. Но когда ум иррационален, нормальному человеку приходится тяжело. Мы можем испытывать жалость. Но понять до конца не в силах. Вот так я и смотрел, как она медленно теряет рассудок. Друзья, ранее считавшие Элизабет эксцентричной, стали недоумевать. Иногда ей было так худо, что мы не выпускали ее из дома. Так длилось годами. Женщина, которую я любил, медленно исчезла. Задолго до смерти, года за два, три, она была уже совсем другим человеком. Разумеется, мы делали все, что в наших силах. Нанимали лучших врачей, укладывали ее в самые лучшие больницы. Но она продолжала скатываться вниз. И, в конце концов, вообще не могла выходить из дома.
Молчание.
– Вы положили ее в психушку? – спросил Майрон.
Артур жадно отпил из бутылки. Его пальцы нервно дергали кончик этикетки.
– Нет, – наконец сказал он. – Хотя моя семья считала, что ее следует положить в больницу, но я не мог. Элизабет уже не была той женщиной, которую я любил. Я это знал. И вероятно, мог без нее обойтись. Но я не мог ее бросить. Как бы она ни изменилась, это был мой долг.
Майрон молча кивнул. Телевизор выключили, зато радио орало на полную мощь, передавая новости. Сэм продолжал читать журнал. Чанс, прищурившись, постоянно поглядывал через плечо.
– Я нанял медсестер на круглосуточное дежурство и держал Элизабет дома. Я продолжал жить своей жизнью, а она все ниже опускалась в бездну безумия. Сейчас я понимаю, что моя семья была права. Мне следовало положить ее в больницу.
Автобус дернулся и остановился. Майрон и Артур тоже слегка дернулись.
– Вы, возможно, догадываетесь, что произошло потом. Элизабет стало хуже. Она уже почти ничего не соображала. Болезнь полностью подчинила ее себе. И разумеется, вы были правы. Падение жены – не несчастный случай. Она сама прыгнула. И не случайно упала на голову. Она сделала это намеренно. Моя жена покончила жизнь самоубийством. – Артур закрыл лицо ладонью и откинулся в кресле.
Майрон внимательно наблюдал за ним. Возможно, он играл, все политики – прекрасные лицедеи, но Майрону показалось, что он заметил искренность в глазах этого человека. Хотя сказать наверняка не мог. Тех, кто уверяет, что способен разглядеть ложь, обычно провести проще простого.
– И ее тело нашла Анита Слотер? – спросил Майрон.
