подготовки и превращения себя в настоящего бойца. Уин распорядился своими деньгами почти так же. Он нанял ветеранов элитных спецподразделений «Дельта» и «Зеленые береты», чтобы они научили его всему, что умеют сами. Потом Уин разыскал лучших в мире инструкторов по рукопашному бою, огнестрельному и холодному оружию. Его тренировали мастера боевых искусств из самых разных уголков мира — их либо привозили к нему в фамильную усадьбу в Брин-Море, либо он ездил к ним сам. Целый год Уин учился у искуснейшего бойца-отшельника в горах на юге Кореи. Он узнал все о боли. Например, как причинять ее, не оставляя следов. Как запугивать противника, обращаться с электронными устройствами и вскрывать замки, что представляет собой преступный мир и как работают спецслужбы.
Уин впитывал знания как губка. Работал без устали, необычайно упорно, тренируясь не менее пяти часов в день. От природы он обладал быстротой, тягой к знаниям, желанием быть сильным, трудолюбием, холодной головой — всем, чтобы стать другим человеком.
Страх покинул его.
Ощутив себя достаточно подготовленным, Уин пошел по самым злачным уголкам города, где безраздельно царили наркотики и преступность. Он специально надевал синий блейзер с гербом на нагрудном кармане, или розовую рубашку со стоячим воротничком, или дорогие мокасины на босу ногу. При виде его у плохих парней текли слюнки, из глаз сочилась ненависть, и они нападали, а Уин защищался.
С годами Уин, становясь мудрее, не раз задумывался о том, что в мире наверняка есть мастера сильнее.
Но не много.
У Уина зазвонил мобильник.
— Излагайте, — сказал он.
— У нас есть запись разговора одного типа по имени Доминик Рочестер.
Звонил его старинный знакомый, с которым они не общались уже три года. Но это не важно — в его мире такое в порядке вещей. То, что Доминика прослушивали, Уина ничуть не удивило: по слухам, Рочестер был связан с уголовниками.
— Продолжай, — сказал Уин.
— Кто-то стуканул ему, что твой друг Болитар причастен к исчезновению его дочери.
Уин ждал продолжения.
— Рочестер воспользовался чистым телефоном. Полной уверенности нет, но, похоже, он звонил Близнецам.
Воцарилось молчание.
— Ты их знаешь?
— Только по рассказам.
— Вспомни все, что слышал, и помножь на сто. Один из них настоящий феномен. Совсем не чувствует боли сам, но ужасно любит ее причинять. Другого зовут Джеб. Знаю, что не поверишь, но он любит грызть живое мясо.
— Очень любопытно.
— Один раз мы нашли парня, обработанного Близнецами. Джеб прошелся по нему зубами. Это было нечто! Не тело, а кровавое месиво. Он выгрыз бедняге глаза. Я до сих пор не могу заснуть, если, не приведи Господи, вспомню об этом.
— Может, тебе стоит засыпать с ночником?
— Я думал об этом. Они меня пугают, — сказал голос в трубке. — Не меньше, чем ты.
Уин знал, что это были комплименты в оба адреса — и его, и Близнецов.
— И ты считаешь, что Рочестер позвонил им сразу после того, как узнал о Майроне Болитаре?
— Ну да, через несколько минут.
— Спасибо за информацию.
— Уин, послушай меня. Они полные беспредельщики. Помню еще случай с одним крестным отцом из Канзас-Сити. Он их нанял для какого-то дела. Что-то там не срослось, и мафиози дал отбой. Как, не знаю. Авторитет, не будь дурак, хотел откупиться, чтобы не портить отношения. Но не тут-то было. Близнецы похитили его четырехлетнего внука. Представляешь, четырехлетнего! И прислали его изжеванного на кусочки. А потом, только прикинь, спокойно взяли его деньги. Ровно столько, сколько он изначально предлагал. Не попросили ни на цент больше. Понимаешь, куда я клоню?
Уин отключил мобильник. Ответ был очевиден — он все прекрасно понял.
Глава 22
Майрон держал в руке телефонную трубку, чтобы позвонить Эли и наконец услышать ее голос, и тут заметил, что перед его домом стоит автомобиль. Майрон сунул мобильник в карман и подъехал к крыльцу.
На бордюре сидел крупный мужчина. Заметив Майрона, он встал.
— Майрон Болитар?
— Это я.
— Мне нужно с вами поговорить.
Майрон кивнул.
— Давайте войдем в дом.
— Вы знаете, кто я?
— Да, знаю.
Это был Доминик Рочестер. Майрон узнал его по роликам теленовостей. Его безжалостное лицо было сплошь покрыто жуткими порами. В воздухе висел запах дешевого одеколона. Майрон задержал дыхание. Интересно, как Рочестер узнал о его причастности к этой истории? Хотя теперь уже не важно. Майрон решил, что это даже к лучшему — он все равно хотел с ним побеседовать.
Майрон не знал наверняка, когда именно у него возникло чувство опасности. Возможно, когда к дому повернула другая машина. Или когда он обратил внимание на походку Рочестера. Майрон сразу понял, что с Рочестером надо держаться настороже: он из тех, с кем лучше не связываться. Никакого сравнения с Большим Джейком Вулфом.
Все снова напоминало баскетбол. Были моменты, когда Майрон так погружался в игру, что время будто замедляло ход, позволяя замереть в прыжке, перегруппироваться и контролировать сразу всю площадку: пальцы сами находили на мяче бороздки для надежного захвата, кисть четко напротив лба, а обод кольца — в прицеле глаз.
Что-то было не так.
Майрон остановился у двери с ключами в руке. Он повернул голову и посмотрел на Рочестера. У того были темные глаза, которые одинаково бесстрастно будут разглядывать человека, собаку, канцелярский шкаф или горную гряду. Им было все равно, что видеть: они всегда смотрели одинаково.
— Может, поговорим здесь? — спросил Майрон.
— Как хотите, — пожал плечами Рочестер.
Подозрительный «бьюик» замедлил ход.
Майрон почувствовал, как завибрировал его мобильник, и взглянул на дисплей: там высветился псевдоним Уина «Красавчик». Майрон поднес телефон к уху.
— Есть два очень неприятных субъекта… — начал говорить Уин.
И в этот момент на Майрона обрушился удар.
Кулак Рочестера скользнул по затылку. Майрон давно не поддерживал форму, но боковое зрение его не подкачало. В последнее мгновение он заметил движение Рочестера, чуть присел и ушел от кулака, задевшего верхнюю часть черепа. Больно, но костяшкам Рочестера наверняка хуже.
Телефон полетел на землю.
Майрон упал на колено и ухватил Рочестера за кисть, сжав фаланги пальцев второй руки для ответного удара. Большинство людей бьют кулаком. Иногда по-другому нельзя, но лучше этого избегать. Ударишь сильно — сломаешь себе руку.
