— Опусти пистолет, Эрик.
— Это лишнее.
— Я сказал…
— Что? Ты в меня выстрелишь?
— Никто ни в кого стрелять не будет. Просто опусти пистолет.
Эрик покачал головой и продолжал улыбаться:
— Иди же сюда! Пожалуйста.
Майрон подошел ближе, держа пистолет на изготовку. Теперь ему было видно, что Гарри Дэвис сидел к нему спиной в кресле: его руки были связаны нейлоновой веревкой, а голова опущена вниз.
Майрон обошел кресло и взглянул на учителя.
— Господи!
Дэвис был избит: лицо все в крови, а на полу валялся выбитый зуб. Майрон повернулся к Эрику. Тот был на себя не похож — никакого волнения или напряжения и держался он не так чопорно, как обычно. Майрон никогда не видел его таким расслабленным и безмятежным.
— Ему нужен врач, — сказал Майрон.
— С ним все в порядке.
Майрон заглянул Эрику в глаза: полная невозмутимость.
— Это не метод, Эрик.
— Еще какой!
— Послушай…
— Не надо, Майрон. Что ты в таких делах специалист, никто не спорит. Ты вынужден действовать по правилам, придерживаться определенного кодекса. Но если твой ребенок в опасности, то эти условности просто отбрасываются!
Майрон вспомнил, что нечто подобное говорил Доминик Рочестер в доме Зайденов. Несмотря на то что между Эриком Билем и Домиником Рочестером не было ничего общего, страх и отчаяние сделали их очень похожими. Сквозь кляп послышался стон Гарри Дэвиса.
Майрон опустил взгляд на ботинки Дэвиса, и его глаза округлились от ужаса.
В одном из них возле большого пальца было пулевое отверстие, из которого сочилась кровь. Майрон поднял пистолет и направил его в голову Эрика.
— Опусти оружие!
— Нет!
Он произнес это самым обычным тоном и посмотрел на Дэвиса. Тому было очень больно, но теперь голова была поднята, а глаза прояснились.
— Ты спал с моей дочерью?
— Никогда!
— Он говорит правду, Эрик.
Эрик повернулся к Майрону.
— Откуда ты знаешь?
— Это был другой учитель. Дрю Ван Дайн. Он работает в музыкальном магазине, где она часто бывала.
Эрик уже не выглядел таким уверенным.
— Но когда ты высадил ее, она же пришла сюда?
— Да.
— Зачем?
Они оба посмотрели на Гарри Дэвиса. Ботинок уже был весь в крови, которая продолжала сочиться. Интересно, подумал Майрон, слышали ли соседи выстрел и вызвали ли полицию? Скорее всего нет. Наверное, решили, что это хлопок в карбюраторе машины или фейерверк. В общем, что-то вполне невинное.
— Это не то, что вы думаете, — сказал Дэвис.
— Что — не то?
Дэвис перевел взгляд на жену: Майрон его понял и отвел Эрика в сторону.
— Ты сломал его, и он готов говорить.
— Ну?
— Но он не станет говорить при жене. А если он что-нибудь сделал Эйми, то не станет говорить и при тебе.
На губах Эрика по-прежнему играла легкая улыбка.
— Ты хочешь все замкнуть на себя.
— Дело не в том, кто что хочет, а в том, чтобы добыть информацию.
Эрик удивил Майрона тем, что согласно кивнул:
— Ты прав.
Майрон удивленно смотрел на него, ожидания подвоха.
— Ты думаешь, дело во мне? — продолжал Эрик. — Однако это не так. Дело в моей дочери. Дело в том, что я готов сделать ради ее спасения. Я бы не раздумывая убил этого человека. Убил его жену. Черт, Майрон, я бы убил даже тебя! Но только это ничего не изменит. Ты прав. Я сломал его, но если мы хотим, чтобы он рассказал всю правду, мы с его женой должны покинуть комнату.
Эрик подошел к миссис Дэвис, и та испуганно съежилась.
— Не трогайте ее! — закричал Гарри Дэвис.
Эрик не обратил на него никакого внимания. Он нагнулся, помог миссис Дэвис подняться на ноги и посмотрел на Гарри.
— Мы с твоей женой подождем в другой комнате.
Они прошли на кухню и закрыли за собой дверь. Майрон хотел развязать Дэвису руки, но распутать нейлоновые узлы руками не смог. Он схватил одеяло и обмотал раненую ногу, пытаясь остановить кровотечение.
— Вообще-то не очень больно, — сказал Дэвис.
Его голос, казалось, звучал издалека. Как ни странно, он тоже выглядел гораздо расслабленнее, чем во время их предыдущей встречи. Признание действительно облегчает душу. Этот человек тащил на себе тяжелый груз разных тайн. И сейчас, пусть даже временно, ему станет намного легче.
— Я работаю учителем старшей школы уже двадцать два года, — начал Дэвис без понукания, — я очень люблю свою работу. Я знаю, что она плохо оплачивается и не является престижной, но я обожаю своих учеников. Мне нравится преподавать и помогать им встать на ноги. Мне нравится, когда они помнят обо мне и навещают после школы.
Дэвис замолчал.
— Зачем приходила Эйми той ночью? — спросил Майрон.
Казалось, Дэвис его не слышал.
— Постарайтесь представить себе это, мистер Болитар. Двадцать с лишним лет. Со старшеклассниками. Я намеренно не говорю «со школьниками». Потому что многие из них уже далеко не дети. Им по шестнадцать, семнадцать и даже восемнадцать лет. Уже могут служить в армии и голосовать. И если вы не слепы, то видите, что перед вами уже не девчонки, а женщины. Вы когда-нибудь видели рекламу купальников в «Спорте иллюстрейтед»? Вы видели, кто выступает на подиумах во время показа мод? Этим моделям столько же лет, сколько и прекрасным, свежим лицам, которые я вижу пять дней в неделю десять месяцев в году. Женщины, мистер Болитар. Не девочки. И это не какое-то нездоровое влечение или педофилия.
— Я надеюсь, вы не стараетесь оправдать свои интрижки со школьницами.
Дэвис покачал головой.
— Я просто хочу, чтобы вы понимали контекст того, о чем я собираюсь рассказать.
— Мне не нужен контекст, Гарри.
Тот едва не рассмеялся.
— Думаю, вы понимаете, что в моих словах больше правды, чем вам хочется признать. Дело в том, что я нормальный человек, в том смысле, что я обыкновенный гетеросексуальный мужчина с нормальными
