какому-то своему другу… Я почти уверена, что к наркодилеру. Саша сказал, что тот продал ему какую-то дрянь. — Элли нервно кашлянула — Он долго меня упрашивал отвезти его к нему. Я отказалась наотрез. Тогда Саша пригрозил мне, что возьмет такси. Я испугалась, что таксист потом продаст информацию желтой прессе. Он же был твоим братом, Николай. Газетчики с радостью бы ухватились за эту историю. Но самое ужасное было то, что он держал на руках Арину. Ты не представляешь, как тяжело было слышать ее плач. Саша взял дочку, чтобы шантажировать меня. Он качался, и она несколько раз едва не выскользнула из его рук. Я боялась, что он ее уронит… И мне пришлось согласиться сесть за руль. Но я уговорила его посадить Арину в детское кресло и пристегнуть ее. Сначала он держал ее на коленях. — Элли вздрогнула. — Пока мы ехали, ему, видимо, стало хуже. Он что-то бормотал. Я не знала, что делать. Понимала, что не могу и его оставить без помощи, потому что Саша вел себя неадекватно. Но поскольку с нами была Арина, я внимательно следила за дорогой. Думаю, у Саши начались галлюцинации.
— Что случилось потом? — спросил Николай, помрачнев еще больше, и Элли прикусила губу.
Она побледнела, опустила глаза и положила руку на шею.
— Саша неожиданно начал что-то кричать. Кажется, ему казалось, что его преследуют. Потом он схватился за руль. Мы боролись: он не разжимал рук, а я пыталась выровнять машину. Ее стало заносить. Я вывернула руль, но было поздно. Нас ударила встречная машина, и «мерседес» отлетел в столб. Больше я почти ничего не помню. Только, как пришла в себя в больнице. — Элли побледнела, как будто заново пережив аварию. — Помню крик Саши и плач Арины.
Николай прикусил губу, чтобы не выругаться. Каким же он был слепым! Почему не заметил, что Саша не только злоупотребляет алкоголем, но и подсел на наркотики?
Элли с сочувствием посмотрела на него:
— Николай… Прости… Я знаю, как тебе тяжело узнать о его пагубной привычке… Прости, что только сейчас говорю тебе об этом…
Николай не мог ничего сказать. Он не знал, как выразить свои чувства. Рассказ Элли привел его в шок. И он, разумеется, винил себя в том, что не уследил за братом, не смог ему помочь и вовремя не остановил его! Из-за него жизни Арины и Элли подверглись опасности! Николаю стало очень стыдно. За работой и заботой о племяннице он совершенно потерял контроль над братом и не понял, что тот становится потенциально опасным для окружающих.
— Николай! Ты в порядке? — Элли взяла Николая за руку, но немного отпрянула, увидев его взгляд.
Он мрачно улыбнулся:
— В данный момент? Нет. Думаю, мне понадобится время, чтобы прийти в себя после того, что ты мне рассказала.
— Клянусь, это правда!
— Элли, моя дорогая Элли! Я верю тебе! Не сомневайся! Я верю каждому твоему слову! Просто я был к этому не готов. Но меня пугает то, что… Я же знал, что Саша пьет и может в пьяном виде причинить себе вред и окружающим тоже! Но почти ничего не сделал, чтобы вылечить его. Если бы я знал, что он подсел на наркотики, я бы сильнее на него надавил, заставил бы взяться за ум и начать его лечить! Как я мог не подумать о том, что Саша в пьяном состоянии может быть опасен для Арины и для тебя, Элли? И для него самого, в конце концов! Я взял на себя заботу об Арине, потому что люблю ее, но не защитил тебя. Мне нет прощения!
— Ты любил его, — мягко сказала Элли, гладя его по руке. — Николай, ты делал все, что мог. Ты хотел помочь ему. У тебя были самые добрые намерения.
Он взял Элли за подбородок и посмотрел в ее сияющие глаза.
— Да… Ты умеешь прощать… — сказал он.
— Не вижу смысла таить обиды. Тем более, что многие ошибки люди делают из хороших побуждений. Почему ты улыбаешься?
— Потому что ты потрясающая женщина, Элли. И любой мужчина был бы счастлив стать твоим мужем.
— Ты преувеличиваешь. Я не святая. У меня куча недостатков. — Элли нахмурилась. — И еще…
— Что?
— Я не могу тебе объяснить, как драгоценности и другие вещи оказались в машине. Николай, клянусь, что я их не трогала. И мой отец тоже.
— Я верю тебе. Их, несомненно, взял Саша. На наркотики всегда нужны деньги. Утром он как раз требовал у меня денег. Саша знал, где лежат колье и шкатулка с другими драгоценностями. — Николай опустил голову и тяжело вздохнул. — Элли, прости меня за все мои обвинения. Я освобождаю тебя от всех твоих обещаний. Ты вольна уйти в любой момент, когда захочешь.
— Уйти? — переспросила Элли, и ее глаза расширились.
— Да. — Николай мельком взглянул на нее. — Ты получишь от меня компенсацию за все, через что тебе пришлось пройти. Ты сможешь видеться с Ариной, когда захочешь. А сейчас, я думаю, нам пора пойти спать. Иди к себе в комнату и выспись как следует. Мы можем поговорить утром, если у тебя будет время. Спокойной ночи, Элли.
Не в силах больше видеть Элли, потому что его мучило желание заключить ее в объятия и унести в спальню, Николай резко повернулся к ней спиной и быстро вышел из гостиной.
— Элли! Посмотри, какой я нарисовала рисунок. Эта принцесса — ты.
— Правда, милая? Дай-ка мне посмотреть!
Элли с радостным сердцем посмотрела на вбежавшую на кухню Арину. Девочке очень шла ее серо- зеленая школьная форма, и Элли не могла на нее налюбоваться.
Посадив Арину к себе на колени, Элли с интересом взяла у нее из рук рисунок. У нее на глазах появились слезы умиления, когда она увидела свой портрет, написанный детской рукой. На ней было длинное желтое платье и такого же цвета браслеты и серьги, а на голове была корона, украшенная огромными зелеными камнями.
— О! Арина! Спасибо тебе! — воскликнула Элли с благодарностью. — Это просто потрясающе! Мне никто не говорил, что ты такая прекрасная художница!
— Я рада, что тебе понравилось, — сказала Арина, покраснев от гордости.
— Она у нас любит рисовать, — улыбнулась Мириам, открывая один из кухонных шкафов. — Но каждый художник должен хорошо питаться. Так что, Арина, выбирай, какие хлопья ты сегодня хочешь на завтрак?
— Всем доброе утро! — воскликнул Николай, остановившись на пороге.
Он был чисто выбрит и уже одет в черный деловой костюм. Элли посмотрела на него и еще раз убедилась в том, что у нее опять-таки не было выбора. Она понимала, что вчера вечером Николай сказал, что отпускает ее, потому что хотел дать ей право принять свое собственное решение. Но Элли могла поступить только так, как велело ей сердце.
Она любила его, любила Арину, и ей не хотелось расставаться с ними. Теперь оставалось только убедить в этом Николая. И надеяться, что он тоже хочет, чтобы она осталась.
— Элли, ты не могла бы зайти в мой кабинет на пару слов?
Николай почти не смотрел на нее, словно боясь показать свои истинные чувства.
— Конечно… Арина, дорогая моя. Давай завтракай. Хорошо тебе позаниматься и повеселиться в школе сегодня. Я с удовольствием послушаю вечером твой рассказ о том, как прошел день.
— А можно я еще нарисую для тебя что-нибудь? — спросила Арина с энтузиазмом.
— Мне будет очень приятно.
— Зачем ты пообещала, что будешь здесь вечером? Ты же собираешься уезжать сегодня, — отчитал ее Николай, когда они вошли в кабинет и он закрыл за ними дверь.
— С чего ты взял, что я собираюсь уезжать?
Элли видела по его лицу, что ему было очень плохо, хотя Николай и пытался скрыть свои чувства.
