Труп, в отличие ото всех, встреченных до этого, был явно свежим. На этот раз рядом с ним валялось и оружие - старая немецкая автоматическая винтовка G-3, еще, правда не снятая полностью с вооружения армии ФРГ. Она была без магазина. Юрий наклонился, подхватил винтовку, дернул затворную рукоять - и на асфальт выскочил стандартный натовский патрон калибра 5.56. Юрка снова наклонился, поднял патрон, сдул с него пыль, и, оттянув затворную раму, загнал его обратно в казенник. Закинув винтовку за плечо, он, не говоря ни слова, двинулся дальше, заняв позицию в хвосте колонны.
Дети заметно устали, а многие из тех, кто помладше, то и дело начинали хныкать. Многие начали тайком отсоединять противогазные трубки от фильтров, чтобы дышать было посвободнее. Роман Никанорович уже несколько раз обращался к Виктору:
'Не пора ли устроить привал, а? Дети же... Им тяжело'. - Его голос глухо доносился из-под противогазной маски.
Виктор отрицательно мотал головой:
'Нельзя садиться на землю. Радиоактивная пыль. А стоя не отдохнешь'.
Колонна проходила мимо последнего на окраине микрорайона из стандартных многоквартирных домов. Впереди виднелись лишь особнячки старой немецкой постройки и отдельные коттеджи, выросшие лет десять-пятнадцать назад, во время строительной горячки.
Вот и последняя девятиэтажка. А за углом - две фигуры в кожаных куртках, с автоматами Калашникова наперевес.
'Стоять!' - громкий властный голос того, что повыше, не заглушенный противогазом, слышен всей колонне. - 'Это что еще за демонстрация жертв Чернобыля?' - произнес он фразу, непонятную для большинства школьников, родившихся уже через много лет после Чернобыльской катастрофы. - 'А ну, снять противогазы!'
Никто не спешил выполнить команду, и тогда высокий крикнул громче и злее:
'Я сказал - снять, мать вашу...' - и в подкрепление своих слов пустил над головами короткую очередь из автомата.
Дети стали поспешно стягивать противогазы, с удовольствием вдыхая воздух, который больше не надо было прокачивать через фильтр усилием собственных легких. Однако к удовольствию примешивался страх - люди с автоматами не внушали добрых предчувствий.
Юрий, остававшийся в хвосте колонны, пригнулся, и, прячась за спинами, осторожно шмыгнул в проулок между домами. Тревожно оглядываясь, он быстрым шагом направился по двору в сторону перекрестка, на котором стояли двое в коже.
Тем временем низенький автоматчик, оглядев ряды молча стоящих школьников, широко улыбнулся:
'Глянь-ка, Серый, сколько телок!' - С этими словами он подошел к одной из школьниц и ловким движением цапнул ее за грудь левой рукой. Девчонка взвизгнула и попробовала отшатнуться, но короткий сунул ствол автомата ей под подбородок и угрожающе зашипел:
'Только попробуй, дернись!'
Роман Никанорович импульсивно бросился вперед и с криком - 'Как вы смеете! Хам! Прекратите немедленно!' - толкнул не ожидавшего такого напора автоматчика в плечо обеими руками. Дальнейшее превратилось в калейдоскоп мгновенно сменявших друг друга событий.
Виктор тоже рванулся было вперед, но высокий упер ствол автомата прямо ему грудь, вынуждая остановиться.
Коротенький отступил от толчка на шаг назад, запнулся и упал.
Юрий вынырнул из-за угла, залег за кустами в палисаднике перед домом и вскинул винтовку.
Короткий, не вставая с асфальта, матернулся сквозь зубы, и выпустил навскидку длинную очередь из автомата. Несколько пуль ударили Романа Никаноровича в грудь и он рухнул лицом вперед.
Юрий поймал короткого в прицел и плавно нажал на спуск, ухитрившись не промазать и всадить ему единственную пулю куда-то в левый бок.
Высокий непроизвольно дернул головой на выстрел, ствол его автомата качнулся в сторону от Виктора, и тот, не упустив момента, вцепился обеими руками в автомат. Они стали вырывать друг у друга оружие и, потеряв равновесие, покатились по мостовой.
Юрий в несколько прыжков преодолел расстояние до места схватки, и, улучив мгновение, когда высокий оказался сверху, пытаясь придавить автоматом горло своему противнику, с размаху обрушил ему на голову винтовку, затем еще и еще раз. Высокий как-то весь обмяк и повалился набок.
'Быстрее!' - негромко, но твердо командовал Юрий. - 'Затащите трупы в ближайший подъезд, чтобы их не было видно с улицы!' - Несколько парней постарше, повинуясь его жесту, бросились выполнять приказ. Юрий помог Виктору подняться, и, прежде чем ребята уволокли трупы, снял с обоих бандитов ремни с подсумками. В одном из них лежали два снаряженных магазина, в другом - один. У высокого на поясе, кроме того, висел штык-нож от автомата.
'Быстрее!' - Юрий взял за плечо Лизу, всхлипывающую, склонившись на коленях, над Романом Никаноровичем. - 'Мы должны спрятать и его. Неизвестно, сколько тут бандитов, и как близко. Чем позже они догадаются, что случилось, тем больше наши шансы спастись. Вперед!'.
Подгоняемые его словами, школьники и всхлипывающая Лиза вяло, будто нехотя, двинулись по дороге. Юрий и Виктор с автоматами наизготовку расположились в голове и в хвосте колонны, напряженно оглядываясь вокруг и прислушиваясь к каждому шороху. Но пока все было спокойно. Колонна вышла из города и двигалась по пустынному шоссе. Узкая асфальтированная дорога была обсажена по обочинам толстенными старыми деревьями, на которых были заметны полосы, некогда нанесенные белой краской, а теперь посеревшие и наполовину осыпавшиеся. Кое-где обочины были свободны на протяжении нескольких десятков метров - старые деревья, отжившие свой век, умерли, а новые подсадки прижились лишь кое-где, торча на обочинах чахлыми прутиками.
Еще через сорок минут, когда стало ясно, что кое-кто из ребят и девчонок действительно уже не может идти без привала, Юрий, заметив пересекающий загородное шоссе дренажный канал, по которому довольно быстро струилась прозрачная вода, скомандовал:
'Привал! Проводим дезактивацию! Накидки и противогазные маски прополоскать в ручье! Обувь не мочить - другой у нас нет, и когда будет, неизвестно, - а только протереть мокрой травой! Начинают пятые классы, за ними шестые, и так далее. Елизавета Ахметовна и Виктор Васильевич проверят, правильно ли вы делаете дезактивацию'.
Пятиклассники, еще не закончил Юрий говорить, устремились шумной ватагой к воде, весьма прытко, несмотря на усталость.
'Стой!' - заорал Юрий. - 'Что, позабыли все уроки по начальной военной подготовке? А ну, в колонну по четыре - становись!'. Ребята нехотя выполнили построение.
'На дистанцию пять шагов - разомкнись! Подходим к воде по очереди, строго по четыре человека! Когда первая четверка отходит, приступает следующая. Накидками ни в коем случае не трясти, снимать аккуратно. Кто прошел дезактивацию, переходит на другую сторону канала и там чистит обувь. Затем собираетесь дальше по ходу движения, в пятидесяти метрах от канала. Приступить!'.
Несмотря на относительный порядок, который поддерживался во время дезактивации, шума и гама было достаточно. Еще хуже стало, когда помывка уже подходила к концу. На травке у шоссе, за каналом, где расселись ребятишки, просушивая свои накидки и противогазы, послышались всхлипывания.
'Я домой хочу, к маме', - размазывая по лицу сопли и слезы, то и дело повторяла одна из пятиклассниц, усевшись на траву. Ее примеру были готовы вот-вот последовать и другие. Елизавета Ахметовна безуспешно пыталась успокоить ее, но было видно, что и она не очень-то далека от того, чтобы расплакаться. Калашникову пришлось принять свои меры.
'Прошу внимания!' - громко заявил он. - 'Это касается всех! Для тех из вас, кто еще не разобрался в обстановке, могу сообщить следующее. Как уже точно установлено, город подвергся массированному химическому нападению. Уцелевшее население эвакуировано. В Городе повышенный радиоактивный фон и остаточное заражение местности продуктами разложения отравляющих веществ'. - Сухоцкий говорил языком, к которому привык, не задумавшись над тем, чтобы сделать поправку на детей от двенадцати до семнадцати лет.
'В Городе бродят шайки бандитов. Поэтому мы вынуждены покинуть Город. Где теперь ваши
