вторая рана — в живот, и это пулевое. Пацан кое-как раны перевязал, но сделал это не слишком умело. Симон направил на нас Батин АКМ и время от времени пытался нажать на спусковой крючок. Видимо, патроны кончились, иначе кто-то из нас непременно словил бы очередь в упор. Лис подошел к парнишке и забрал автомат из его окровавленных рук.
— Магазин пустой, следы ведут на север. Паренек тащил Батю волоком от места боя. Сам-то он невредим, только пара царапин да легкая контузия. Наших никого вокруг нет. Попробуй его расспросить, Сова.
Присев рядом с парнем на корточки и махнув Славке, чтобы занялся Батей, я отстегнул с пояса флягу с водой и дал парню глотнуть. Симон глотнул, закашлялся, но взгляд его приобрел осмысленное выражение. Он узнал меня и заговорил.
Сначала все шло как обычно, но потом послышалась стрельба от водопада, что в двух километрах на юге. По словам Симона, Батя приказал затаиться и выслал разведку. Судя по описанию, это был Юра по прозвищу Крокодил, отменный следопыт, пожалуй, лучший в группе. Спустя какое-то время Юра вернулся, но ничего толком сказать не смог: видел свежие стреляные гильзы, но и только. Потом Батю вызвал я, и тот решил, что стрельбе особого значения придавать не следует, но следует ускорить акцию и взять караван чуть раньше намеченного, разумно посчитав, что часть целого больше, чем ничего. Потом появился караван, шестеро охранников и пара мулов легли под осколками, остальных диверсы прижали огнем, оттесняя к берегу ручья. Все уже почти закончилось, как вдруг сзади грохнули два взрыва и некто открыл ураганный пулеметный огонь с тыла и справа сзади. Убило сразу троих из Батиной группы, остался только командир, но уже раненный, поскольку во время взрывов закрыл парнишку своим телом от осколков. Дальше парень изъяснялся сумбурно и не мог описать, кто же на них напал, слишком все быстро случилось. Слышал, как стрелял первый радист, Вадя Комаров. Только благодаря ему им с подполковником и удалось отползти и спрятаться. Батя продолжал стрелять, пока Симон тащил его тяжелую тушу, и в результате словил еще одну пулю в брюхо.
Лис срубил носилки, и мы с Детонатором положили на них продолжавшего стонать Батю. Я подхватил его оружие и, взяв проводника за шиворот, потащил того к берегу, чтобы оказаться под прикрытием пулемета Дуги.
Славка и Лис несли раненого, а я шел сзади. Два раза крикнул по-совиному и мигнул инфракрасным фонариком в сторону позиции пулеметчика. Пока мы добирались до брода, прошло минут сорок, и в момент переправы из леса со стороны разгромленного каравана послышался шум вертолетных винтов. Кроны деревьев скрывали, кто за кем прилетел. Вдруг лианы раздвинулись, и высокая тень показалась на правом берегу. Мгновением позже ручей впереди нас располосовала пулеметная очередь, взметнувшая фонтаны воды, швырнувшая потоки ледяной влаги прямо в глаза и на миг ослепившая. Почти сразу ответил пулемет Дуги, серия из двух коротких прицельных очередей в труху распотрошила лианы и, словно тяжелой плетью, стегнула по застывшей на берегу фигуре. Я тянул пацана за шиворот к близким уже спасительным зарослям. Послышалось шипение реактивной струи, и впереди справа ухнул взрыв — позицию Дуги накрыли из РПГ. Но еще через секунду пулемет заговорил снова, скупыми, как и раньше, сериями загоняя пули куда-то в чащу позади нас. Так я и знал — чтобы Дуга, да не сменил позицию… Не дождетесь. Бросив тело вперед, я перехватил передний край носилок у Славки и крикнул, перекрывая шум боя:
— Как выйдем на берег, рви мины!.. Эти гады почти на них стоят… Если не поможет, берите Батю и отходите в двенадцатый квадрат…
Детонатор кивнул и, преодолевая сопротивление течения, рванул влево, к своей позиции. Снова впереди забурлила фонтанчиками вода, но тут же огрызнулся в ответ Дуга. И снова мы, словно в киселе, рвемся к такому близкому уже берегу. Вот речка, словно бы нехотя, отпустила сначала меня, затем, словно пробка, из воды выскочил Симон, а потом мы уже все вместе вломились в заросли кустарника, и тут же позади один за другим прогремели пять взрывов подряд. Не оглядываясь, мы продолжали бежать вперед и остановились лишь минут десять спустя, когда переправа скрылась за деревьями.
Осмотревшись, я понял, что мы отдалились метров на триста от берега и сошли с тропы, углубившись к северо-западу от точки встречи. Крикнув Лису, что нужно сменить направление, я посмотрел на Батю: лицо хоть и бледное, но живое. Как придем на дневку, нужно будет перевязать. Парнишка выбился из сил, но держался молодцом. Передав ему свой край носилок, я показал сторону, куда нужно идти, а сам двинул обратно, чтобы проверить, не организовали ли пиндосы преследование. Забирая чуть правее от нашего следа, через полчаса вышел к переправе. Взрывы мин выкосили кустарник и посекли заросли метров на двадцать подчистую, но на том месте, где час назад стоял незнакомец и садил по нам из пулемета, играючи держа тяжелую бандуру одной рукой, не было никого.
Небо стало синеть, близился рассвет. Все произошедшее стало напоминать кошмарный сон с продолжением. Ты вдруг просыпаешься, но липкие объятия ночного видения снова и снова возвращают тебя в пучину ночного морока, где спящий ни над чем не имеет власти. Передернув затвор «калаша», я зашел в чащу, где все еще царил сумрак, и взял направление к месту встречи. Нам предстояло выйти к базе и разобраться во всем, что произошло нынешней ночью.
Жутко трещала голова, казалось, что некто, наделенный определенно садистскими наклонностями, методично раскалывает череп Шона на сотню кусочков и тут же собирает их воедино, чтобы одним ударом размозжить вновь. Доктор сказал, что это побочное следствие одной из прививок и скоро мигрень пройдет сама собой. Эндерс, чертыхнувшись, раздавил в ладони голубую таблетку болеутоляющего и, забросив кусочки в рот, с хрустом разжевал их, смакуя горечь. Странно прозвучит, но капитан с детства не любил сладостей; пристрастившись с ранних лет жевать таблетки не запивая, он даже находил в сводящей скулы хинной горечи нечто приятное, заставляющее быстрее соображать. Шон не курил, но втайне от всех мог напиться до соплей, а потом как ни в чем не бывало сутками работать, не щадя ни себя, ни находящихся с ним в одной упряжке Мэтьюса и Нила.
Результаты по программе были просто ошеломляющими: найденная в Перу сфера таила в себе сотни тысяч терабайт информации, на расшифровку только десятой доли которой у их группы ушло более шести лет. Способ записи напоминал простейший двоичный код, а ключом послужила надпись на камне, под которым и нашли сферу. Артефакт был величиной с крупную горошину и едва заметно мерцал, вспыхивая лиловым светом. Данные записывались на носитель, который все звали просто «сферой», казалось, без какой-либо логики: рядом лежали данные по фармакологии, и тут же всплывало описание некоего оружия, а далее следовали гигабайты текста, определенно напоминавшего некую стихотворную поэму. Само собой, оружие интересовало хозяев Шона более всего, но, как выяснилось после полугода упорной работы над расшифровкой данных, все записанное на сфере и было оружием. Бессистемные на первый взгляд массивы информации давали представление о том, как и из чего можно создать армию непобедимых солдат. Неуязвимых, быстрых и практически не нуждающихся в сне и отдыхе. Эндерса подключили уже на этапе доводки опытных образцов до создания прототипа того, что теперь именовалось тактическим комплексом «Nebula». Работа велась в строжайшей тайне, даже русские толком ничего не разнюхали — им скормили историю про новое космическое оружие, и даже позволили контролируемую утечку «дезы» на данную тему.
Комплекс представлял собой нечто вроде защитного костюма, позволяющего своему владельцу поднимать до трехсот килограммов полезной нагрузки, и обладал уникальными камуфлирующими свойствами. Но что самое главное — снижал урон, наносимый солдату, почти на сорок процентов, за счет комбинации полимеров, из которых он создавался, а также целого набора боевых стимуляторов, снижающих восприимчивость к боли, заглушающих также и инстинкт самосохранения. При этом каждый солдат развивал скорость на марше под тридцать миль в час[30] и мог поддерживать ее в течение шести часов без особого ущерба для здоровья.
Управление функциями костюма осуществлялось усилием мысли, чему способствовал тонкий слой желеобразного бесцветного геля, которым тело солдата окутывалось полностью. Далее шел термоизолирующий костюм, поддерживающий постоянную температуру тела и отводящий избыточное тепло и энергию, возникающую при попадании пуль и осколков, в накопители тончайших аккумуляторов, подобно
