беспокоит?
– Только Найджел, – смущенно ответила она.
– А, этот вульгарный выскочка-министр! Но, если не считать его звонков, как дела у вас? Хорошо встретили Рождество?
– Да, замечательно отдохнула. А вы? Вы звоните из Дублина?
– Нет, из Гэтвика. Я всего лишь хотел узнать, собираетесь ли вы куда-нибудь сегодня вечером.
Сидония улыбнулась: звуки его голоса смывали все ее раздражение и усталость, она сама удивлялась, почему даже от бессодержательного разговора с ним она почувствовала себя лучше.
– Нет, никуда. А что бы вы могли предложить?
– Поужинать у «Брюнгильды». Правда, я не заказал столик, но, думаю, нас где-нибудь посадят. Вы не против?
– С удовольствием составлю вам компанию.
– Отлично. Вы не могли бы заказать такси на восемь вечера?
– Постараюсь. О, как я вам благодарна, Финнан! Мне было необходимо куда-нибудь пойти.
– Хорошо. Увидимся в шесть. – Он повесил трубку.
«Неужели это то самое серьезное чувство?» – мелькнуло в голове у Сидонии, и тут же она переключилась на более серьезную проблему одежды.
К счастью, к приходу доктора она была в ванной, поэтому смогла подавить желание выбежать на лестницу и рассказать ему сразу обо всех событиях, обрушившихся на нее сегодня. Вместо этого она занялась своей внешностью, и, когда Финнан, наконец, позвонил в ее дверь, она уже была одета в длинное платье из светло-голубого бархата, которое последний раз надевала на концерте в Вене. К платью она приколола брошь из хрусталя – недорогую, но искусной работы, преподнесенную ей ее старым поклонником из Вены.
– Вы бесподобно выглядите, – в восхищении произнес Финнан. – Я так рад, что сегодня вечером вы свободны.
– Я очень рада видеть вас! – воскликнула она, забыв обо всех условностях и бросаясь к нему. – Я не ожидала, что вы так быстро вернетесь.
– Я сам не ожидал этого, но уют семейного очага показался мне немного поблекшим. Беда с этими ирландцами – вначале они уезжают из Ирландии, а потом тоскуют по ней. Мой зять страдал об Ирландии каждый вечер в компании с бутылкой джина.
– Разве он покинул Ирландию?
– Совсем нет. Но его потрясло то, что я уехал оттуда.
– О, все понятно! И вы отправились приложиться к камню Блани, пока были там?
– Послушайте, от Дублина до замка Блани совсем недалеко, но за всю свою ветреную юность я сумел побывать там всего пару раз.
– И это, правда, что вам пришлось повиснуть вниз головой, чтобы дотянуться до него?
– Да, как летучей мыши, – сказал Финнан с улыбкой, от которой сердце Сидонии буквально начало таять.
– Я так рада, что вы вернулись! – Она искренне пожала его руку.
– Значит, вы скучали по мне?
– Разумеется. В этом доме становится довольно жутко, когда разъезжаются жильцы.
– А, так вот почему вы скучали!
– Нет, я стосковалась именно по вам.
После этого она вновь постаралась напустить на себя холодность, и это ей удавалось все время, пока они ехали до ресторана и сидели за столиком в дурацких колпаках и масках в обычном новогоднем стиле. Несмотря на все это, временами Сидония не могла избавиться от беспокойства: невероятные события этого дня еще тяготили и тревожили ее.
– Вы слишком озабочены, – заметил Финнан. – Это из-за Найджсла?
– Нет, я беспокоюсь из-за этого меньше всего. Тут кое-что другое.
– Что же?
Сидония порывисто потянулась через стол и взяла его за руку.
– Помните, я рассказывала вам о том сне… ну, когда я видела Холленд-Хаус во всей его красе и карету, удаляющуюся от него по аллее, которой уже не существует?
– Да, да, помню.
– Вы тогда сказали, что я вернулась в прошлое, что вы верите в существование земли, сокрытой туманом. Вы и в самом деле так считаете?
– Не понимаю. О чем вы спрашиваете?
– Финнан, с тех пор как я переехала сюда, со мной творятся странные вещи. Я несколько раз видела особняк, отреставрированный во всей былой красе и гордости. Я видела девушку в платье восемнадцатого века. А сегодня, во время снегопада, я обнаружила себя в заросшем старыми деревьями парке, в совершенно неизвестной мне местности. Там была эта же девушка еще с несколькими людьми – все они появились на свет примерно в 1750 году. Меня испугало то, что и они видели меня! Если у меня
