подхватил меня на руки, я даже не успела за что-либо ухватиться.
— Прости, я не хотел тебя напугать.
Я даже не смогла ответить, от страха язык прилип к моему горлу. Все, что я могла — это сопеть и про себя высказывать все, что я сейчас о нем думаю.
— Ты хочешь, чтобы у меня разрыв сердца случился? — еле выдохнула я, вырываясь из его рук. Я почти отбивалась, так цепко он держал меня, пока не соизволил поставить на пол. Он хотел показать мне, какая я слабая и как смешны мои попытки.
— Я не хотел, — во второй раз попытался извиниться он. Знакомые нотки превосходства на этот раз отсутствовали — голос прозвучал устало и как-то очень по-человечески, я впервые увидела на лице Калеба растерянность.
Но я еще не готова была произносить длинные фразы, чтобы высказаться полностью. Или чтобы принять его извинения.
— Просто я нашел учительскую, — он поднял фонарик и указал мне жестом, чтобы я первая шла по коридору. Фонарик снова перекочевал в мою руку, и я, все еще тяжело дыша, поспешила вперед, надеясь, что он не будет отставать.
Я шла, не оборачиваясь и, как ни напрягала слух, шагов Калеба не могла услышать — только легкое дыхание, обдававшее мою шею свежестью, морозного дня. Не знаю, может от страха, или от переизбытка адреналина, вызванного им, я представила себе, как руки Калеба подхватывают меня. Как его губы проходятся по моей шее, линии скул, прокладывая дорогу к губам, и чуть не задохнулась от представленного. В который раз за сегодня, я порадовалась, что у Калеба, нет дара, читать мысли. Как бы его, наверное, развеселили мои глупые мечты!
К нашей радости все двери в кабинетах были открыты, в отличие от стола мисс Крат. Я сразу же расстроилась. О чем я только думала? Зачем потащила с собой Калеба, не подумав о таких простых вещах?
Зато обо всем подумал Калеб. Он невозмутимо достал из моих волос заколку, и открыл замок в одно мгновение, бережно водрузив заколку на место.
— Годы и годы практики, — изрек Калеб на мой недоуменный и без сомнения восхищенный взгляд.
— Кто бы сомневался, — язвительно заметила я, чтобы не очень тешить его самолюбие.
Мне хватило пять минут на исправление немногочисленных ошибок Бет, я ожидала увидеть работу намного хуже этой. Но, без сомнения, хорошей оценки она бы не получила. Мисс Крет не отличалась благотворительностью в оценивании работ. Твердо, зато справедливо. Я увидела роботу Дрю, на миг мне захотелось подправить и его работу, но я передумала, вспоминая, как он ловил мои руки, тогда у себя дома, своими потными ладонями. В последнее время, он перестал казаться мне добрым и хорошим. Тот же тлеющий огонь, что и в Оливье, пугал меня в нем. Бет оказалась намного прозорливее. И это про меня, ту, которая говорила себе, что уже больше не будет доверять людям.
Калеб терпеливо ждал в стороне, и, казалось, превратился в мраморную скульптуру. Пока он стоял с закрытыми глазами, очевидно прислушиваясь к ночным звукам на улице, недоступным моему слуху, я смогла насладиться красотой его тела и лица. Почему он такой идеальный? Мог бы быть хотя бы без глаза.
Нет, наверное, седьмой месяц беременности, странно влияет на меня. В последнее время меня посещали удивительные мысли. Точно действие гормонов.
— Тебе помочь? — он резко открыл глаза, почти перехватив мой влюбленный взгляд.
— Нет, все уже готово, — качнула головой я, — эти работы еще не проверяли, так, что мисс Крет, вряд ли поймет, что кто-то копался в ее столе.
Он, молча, подошел ко мне, и я с удивлением проследила, как он идеально точно все разложил по местам. Словно сфотографировал в памяти. Не удивительно — он же художник. Но возникал вопрос: есть хоть что-либо в мире не подвластное вампирам?
— Пошли, тебе пора спать, — сказал Калеб, очень похоже на интонацию моего отца. Улыбка осветила его лицо. Мне с трудом удалось удержаться на месте и не поцеловать его.
— Спасибо что помог, — рассмеялась я, понимая, что ничего не смогла бы без него сделать.
— Ты меня заставила, так что перед полицией, если мы сейчас же не уберемся прочь, будешь больше виновата, чем я, — он протянул руку и пригладил мои волосы, что давно уже выбились из хвоста. Я просто умерла бы от счастья, будь мое сердце не таким сильным.
— Да уж, тебя заставишь, — я насилу перевела дыхание.
Домой мы вернулись еще быстрее, чем попали в школу. Мы больше не разговаривали. Не знаю, о чем думал он. Я же понимала, что сегодня, лучший вечер за последние полгода моей жизни. Но завтра все измениться, мне нужно держать дистанцию от него. Только сегодня я могла позволить себе наслаждаться его обществом.
Когда мы очутились возле дома, я через силу оторвалась от его рук, и почти уверено соскользнула на землю, его руки, как и прежде, поддержали меня, но не продолжительно.
Я думала он зайдет за мною в дом, но нет, Калеб поправил мою одежду и стер, по-видимому, грязь на моем носике. И все это молча. Он еще раз как-то грустно и удивленно посмотрел на меня и ничего больше не говоря, скрылся в темноте, поглотившей крыльцо и ступени.
В дом я не пошла, а села на одну из ступенек и, достав, очередную заначку, закурила. Только сигарета больше не казалась мне такой ароматной как прежде, меня замутило, и я выкинула ее сразу же, после второй затяжки. Наверное, Калеб прав, они вредны. А может просто все изменилось, потому, что теперь он был моей плохой привычкой, моим страшным секретом.
Глава 10. День для себя
Я еле пережила четверг, мучая себя воспоминаниями о прошлом вечере. Разве у меня были
