Две недели съемок с декорациями в студии. Затем – восемь недель съемок на натуре.
Прием для прессы за три дня до начала съемок в отеле «Уэствуд Маркиз»– представить исполнителей репортерам.
Монтана готова была задушить Джину Джермейн. Светлые волосы взбиты и нещадно начесаны. Белое платье, которое словно обтекало изгибы ее тела, едва прикрывало знаменитые груди.
– Идея, – зло выговаривала ей Монтана, – заключалась в том, чтобы дать знать прессе: эта роль – качественно новая для тебя. Как, по-твоему, они смогут принять тебя всерьез, если ты выглядишь так, будто приготовилась выступать в варьете в Лас-Вегасе?
– Да не переживай ты так, милочка, – заворковала Джина. – Боюсь, ты убедишься, что я всегда в центре внимания, что бы ни надела.
Эта женщина явно не поняла ни слова из предыдущей их беседы.
– Слушай, – быстро сказала Монтана. – Я думаю, нам надо поговорить.
– Только не сейчас, дорогуша, – сладким голоском отказалась Джина, махнув в сторону репортеров и проводя язычком по блестящим губам.
– А завтра утром как? – не отставала Монтана.
– Если я не работаю, то никогда раньше двенадцати не встаю, – заметила Джина таким тоном, будто все должны об этом знать.
– Тогда за ленчем.
Без особого желания, со вздохом она согласилась:
– Ну ладно.
Потом Монтана увидела Росса Конти. На вид прямо-таки красавец. Куда делся стареющий актер, с которым она обедала в «Ма Мезон»?
Он посидел под лампой для загара. Слегка подкрасил волосы – скрыть седину. Массаж лица. Просто массаж. Двухдневное голодание. Особые глазные капли, чтобы избавиться от красноты в белках.
– О боже! – ужаснулась Монтана. Перед ней была парочка голливудских звезд, которые во что бы то ни стало хотят выглядеть как можно лучше, и черт с ним, с фильмом. Но дело они будут иметь с ней, а она такого не потерпит.
Только у Бадди вид нормальный. Что он ни делает, ничто не может скрыть его животной сексуальности. Нельзя не понять, что Он с легкостью окажется победителем в этом фильме – сумеет она добиться от него хорошей игры или нет.
Знакомясь с ним, Джина надолго задержалась. Она изучала его, как ювелир драгоценный камень.
Пока Джина разглядывала Бадди, к ней пристреливался Росс.
Такого бюста, как у нее, он давно не видел. Почему он не мог найти такую женщину, чтобы сиськи у нее были, как у Джины, соски – как у Карен, деловая хватка – как у Сейди, а позаботиться о нем она умела, как Элейн?
На приеме он избегал Сейди. Так с ним обошлась – никогда ей этого не простит.
А смеется-то последним он. Играет в «Людях улицы», хотя и разозлился не на шутку, увидев новый сценарий. Его роль сократили до ужаса.
– Не волнуйся, – заверила его Монтана. – Плюнь на урезанный вариант. Снимать будем по первоначальному – только чтобы Оливер не узнал.
Сейди наблюдала за Россом, испытывая и раскаяние, и удовлетворение. Она знала, что оскорбила его… гордость его по крайней мере задела.
Но разве это месть, если сравнить, как он с ней обошелся?
Надо бы, чтобы он ответил сполна. Слишком поздно – он ее избегает. Напрасно. Она-то могла бы выбить для него сумму вдвое больше, чем та, на которую он согласился.
Бадди сиял. Быть на виду – его стихия. Блистающая звезда.
Ну, может, и не звезда пока, но на орбиту вышел, это точно. Уже совсем готов взмыть вверх.
Хорошенькая курносая негритянка представилась:
– Привет, я Верджи из «Тин Топике». – Она вертела в руках магнитофончик. – Можно задать несколько вопросов?
Он улыбнулся.
– С удовольствием отвечу.
Говорить о себе становится привычкой. Двадцать три интервью за пять дней. В уборную сходить некогда, а не то что разыскать Ангель. Он звонил ей только один раз. Чтобы вернуть ее, нужно время и пространство.
Верджи щелкнула магнитофончиком.
– Где вы родились? – спросила она.
Тонкий голосок с придыханием. Над верхней губой капли пота. Нервничает, разговаривая с ним?
– В Нью-Йорке, – соврал он. – Кухня ада. Трудно было, но я справился.
– Когда вы приехали в Голливуд?
