держала в «Грохоте» для своих гостей. Он вернулся вскоре после полудня, узнав о местопребывании миссис Рук и ее мужа. Последнее известие о них было из Ласведа, близ Эдинбурга. Получили они или нет то место, которое искали, ни мисс Редвуд, ни новая служанка сказать не могли.
Через полчаса запрягли другую лошадь, и Мирабель отправился на белфордскую станцию железной дороги по убедительной просьбе Эмили. Перед отъездом он имел свидание с сестрой.
Миссис Дельвин была настолько богата, что верила в безусловное могущество денег. Ее способ выпутать брата из создавшегося положения состоял в следующем: заплатить мистеру и миссис Рук за то, чтобы они уехали из Англии. Им дадут денег на переезд в Америку, и они возьмут с собой кредит к банкиру в Нью-Йорке. Если Мирабель не найдет супругов после их отъезда, Эмили не может порицать его за недостаток усердия к ее интересам. Он это понимал, но оставался уныл и нерешителен, даже с деньгами в руках. Единственная особа, которая могла пробудить его мужество и оживить надежду, не должна была знать ничего, что происходило между ним и его сестрой. Ему не оставалось ничего другого, как отправиться к своей сомнительной цели с тяжелым сердцем.
«Грохот» был так далеко от ближайшей почтовой станции, что немногие письма, адресованные в башню, отсылались с нарочным. Аккуратность этого человека зависела от его начальников, которые отправляли его, когда это было удобно для них. Иногда он приезжал рано, а иногда поздно. В это утро нарочный явился в половине второго с письмом к Эмили; и когда миссис Элмазер резко отчитала его, хладнокровно приписал свою нерасторопность гостеприимству приятелей, с которыми встретился на дороге.
Письмо, адресованное к Эмили в коттедж, было переслано из Лондона женщиной, которая была оставлена в коттедже. Эмили тотчас взглянула на конец письма и увидела подпись: миссис Рук!
— А мистер Мирабель уехал именно в то время, когда его присутствие чрезвычайно важно для нас! — воскликнула Эмили.
Догадливая миссис Элмазер посоветовала прежде прочесть письмо, а потом уже составить мнение.
Эмили прочла:
«Ласвед, близ Эдинбурга, сентября 26.
Высокоуважаемая мисс, беру перо, чтобы просить вашего доброго участия к моему мужу и ко мне, двум старикам, оставшимся без средств к существованию, вследствие смерти нашего добрейшего господина.
Может быть, не услышите ли вы о чем-нибудь подходящем для нас?
Мы съездили совершенно напрасно на место нашей новой работы и возвращаемся. Мы остановимся в Белфорде на обратном пути — повидаться с друзьями моего мужа, и надеемся приехать 28 числа. Не будете ли вы так добры, чтобы написать мне, на имя мисс Редвуд, если узнаете о каком-нибудь хорошем месте для нас? Может быть, нам придется попытать счастья в Лондоне. В таком случае позволите ли вы мне иметь честь засвидетельствовать вам мое уважение, как я уже просила вас, когда писала вам ранее? Остаюсь, высокоуважаемая мисс, вашей покорнейшей слугой.
Эмили подала письмо миссис Элмазер.
— Прочтите, — сказала она, — и скажите мне, что вы думаете.
— Я думаю, что вам лучше остерегаться подобной дамы.
— Остерегаться миссис Рук?
— Да — и миссис Дельвин также.
Эмили удивилась.
— Неужели вы говорите серьезно? Миссис Дельвин преинтересная женщина, она так терпеливо переносит свои страдания, так добра, так умна, такое принимает участие во всем, что интересует меня. Я сейчас отнесу ей это письмо и попрошу ее совета.
— Делайте как знаете, мисс. Я не люблю ее!
Прочтя письмо миссис Рук, сестра Мирабеля позвонила в колокольчик, стоявший на ее столе, с каким-то пылким нетерпением.
— Моего брата нужно немедленно вернуть, — сказала она. — Телеграфируйте ему от своего имени, сообщите, что случилось. Он найдет депешу, когда приедет на место.
Груму, призванному колокольчиком, было приказано оседлать лошадь, отвезти телеграмму в Белфорд и ждать, пока придет ответ.
— Как далеко отсюда до Редвуда? — спросила Эмили, когда груму были отданы приказания.
— Десять миль, — ответила миссис Дельвин.
— Я могу попасть туда сегодня?
— Милая моя, вы не можете попасть туда! Мой брат ваш представитель в этом деле. Предоставьте это моему брату, — достаточно нервно воскликнула миссис Дельвин.
Эмили вспомнила о том, что сказала ей верная старая служанка, и начала сомневаться — благоразумно ли она поступила, показав это письмо. Но ошибка — если это была ошибка — была уже сделана.
Я должна ответить миссис Рук. Она полагает, что я в Лондоне, — вздохнула Эмили.
— Вы намереваетесь сообщить миссис Рук, что вы здесь, в этом доме? — спросила миссис Дельвин.
— Конечно.
— Вам лучше прежде посоветоваться с моим братом, а не брать ответственность на себя.
Эмили преодолела свой гнев.
— Позвольте мне напомнить вам, — сказала она, — что мистер Мирабель не знает миссис Рук — а я ее знаю. Если я сама поговорю с ней, я многое сделаю для выявления истины, прежде чем он вернется. С этой женщиной справиться не так легко…
— И следовательно, с этой женщиной следует обращаться осторожно, — перебила миссис Дельвин, — и это может сделать только такой человек, как мой брат — человек знающий свет.
— А я осмеливаюсь думать, что мне надо видеть эту женщину как можно скорее, — настаивала Эмили.
Миссис Дельвин легла на кушетку. При состоянии ее здоровья беспокойство было нелегко переносить. Письмо миссис Рук и упрямство Эмили сильно раздражали ее. Но как все люди с характером, она была способна в важных случаях к большому самообладанию. Эмили нравилась ей, она восхищалась ею; и как пожилая женщина и хозяйка, она подала пример снисхождения и добродушия.
— Я не могу отослать вас тотчас в Редвуд. Из моих трех лошадей теперь осталась только одна, та самая, на которой ездил мой брат туда сегодня утром. Поездка составляет туда и обратно двадцать миль. Я уверена, что вы позволите лошади отдохнуть.
Эмили извинилась очень любезно и чистосердечно.
— Я не имела никакого понятия о том, что расстояние так велико. Я подожду, любезная миссис Дельвин, сколько вам угодно.
Они расстались такими же добрыми друзьями, как прежде — однако с некоторой сдержанностью. Энергичную Эмили приводила в уныние и раздражение попытка хозяйки остановить ее. С другой стороны, преданная интересам брата миссис Дельвин возлагала надежды на препятствия: лошадь могла оказаться неспособной к езде в этот день, пасмурная погода могла кончиться бурей.
Но часы проходили — небо прояснилось — и лошадь оказалась в силах для нового пути. Судьба пошла против хозяйки башни. Ей ничего больше не оставалось, как покориться.
Миссис Дельвин только что послала сказать Эмили, что экипаж для нее готов, когда кучер, отвозивший Мирабеля в Белфорд, вернулся. Он привез известие, которое приятно удивило обеих дам. Мирабель опоздал к поезду на пять минут. Кучер оставил его ожидающим прибытия следующего поезда. Он теперь получит телеграмму в Белфорде, и может вернуться немедленно на лошади грума. Миссис Дельвин предоставила Эмили самой решить — ехать ли ей в Редвуд, или подождать возвращения Мирабеля.
