мистер Мой с прежней вежливостью.
Сначала сэр Патрик принудил Арнольда — не без труда — взять себя в руки, но тут же удивил мистера Моя уже до крайности. По каким-то известным ему причинам он решил укрепить благоприятное впечатление, которое явно произвели слова Арнольда на его жену, а уже потом продолжать расследование.
— Взываю к вашей снисходительности, мистер Мой, — сказал он. — Но мне утверждений и отрицаний пока не достаточно.
Мистер Мой откинулся на спинку стула, и лицо его говорило, что он изумлен и обескуражен. Либо интеллект коллеги начал угасать, либо коллега действует намеренно с какой-то целью, которая пока не ясна. Он начал подозревать, что правильный путь к решению этой загадки связан со вторым из этих вариантов. И, не заявляя нового протеста, он мудро решил выждать и понаблюдать.
Сэр Патрик, ничтоже сумняшеся, снова позволил себе отступление от правил.
— Я прощу разрешения мистера Моя вернуться к браку, якобы имевшему место четырнадцатого августа в Крейг-Ферни, — сказал он. — Арнольд Бринкуорт! Я прошу вас ответить в присутствии собравшихся. Во всех ваших словах и поступках в той гостинице не руководствовались ли вы единственно желанием упростить обстоятельства, в каких оказалась мисс Сильвестр, стремлением выполнить указания, полученные вами от Джеффри Деламейна? Так ли все было?
— Именно так, сэр Патрик.
— За несколько часов до вашей поездки в Крейг-Ферни не просили ли вы у меня руки моей племянницы?
— Просил, сэр Патрик; и получил ваше согласие.
— С минуты, когда вы вошли в гостиницу, и до минуты, когда вы покинули ее, было ли у вас хоть малейшее намерение жениться на мисс Сильвестр?
— Ничего подобного мне и в голову не приходило.
— И вы даете слово чести джентльмена, что все было именно так?
— Даю слово чести джентльмена.
Сэр Патрик повернулся к Анне.
— Мисс Сильвестр, так ли вам было необходимо предстать в гостинице Крейг-Ферни четырнадцатого августа замужней женщиной?
Анна впервые отвела взгляд от Бланш. В ее ответе сэру Патрику слышались спокойствие, готовность и твердость, а Бланш смотрела на нее, вся обратившись в слух.
— Я приехала в гостиницу одна, сэр Патрик. Хозяйка попросту отказалась поселить меня, прежде она желала убедиться, что я замужняя женщина.
— Кого из джентльменов вы вскоре ожидали увидеть в гостинице: мистера Арнольда Бринкуорта или мистера Джеффри Деламейна?
— Мистера Джеффри Деламейна».
— Когда вместо него появился мистер Арнольд Бринкуорт и сказал хозяйке то, чего требовала ее щепетильность, поняли ли вы, что он действовал в ваших интересах, руководствуясь только добротой и выполняя указания мистера Джеффри Деламейна?
— Да, именно это я и поняла; и я изо всех сил противилась тому, чтобы мистер Бринкуорт из-за меня ставил себя в ложное положение.
— Вы противились, потому что имели представление о шотландском законе о браке, о том, в какое положение особенности этого закона могут поставить мистера Бринкуорта?
— Об этом шотландском законе я не имела представления. Mне смутно не нравился и даже страшил обман, который совершал мистер Бринкуорт в отношении служителей гостиницы. И я боялась: вдруг из-за этого меня неправильно поймет человек, которого я всем сердцем люблю.
— Вы имеете в виду мою племянницу?
— Да.
— Вы попросили мистера Бринкуорта (зная о его привязанности к моей племяннице), от ее имени и ради нее, уехать и предоставить вам самой решать свои дела?
— Да.
— Как джентльмен, давший обещание помочь и защитить даму в отсутствие лица, на чью помощь она рассчитывала, он отказался уехать и предоставить вам самой решать свои дела?
— К сожалению, все было именно так.
— И от начала до конца у вас не было ни малейшего намерения выйти замуж за мистера Арнольда Бринкуорта?
— Я отвечу так, сэр Патрик, как ответил мистер Бринкуорт. Ничего подобного мне и в голову не приходило.
— И вы клянетесь в этом как христианка?
— Клянусь как христианка.
Сэр Патрик перевел взгляд на Бланш. Она сидела, закрыв лицо руками. Ее мачеха тщетно призывала ее успокоиться.
Наступившую тишину нарушил мистер Мой, который счел нужным вмешаться в интересах своего клиента.
— У меня, сэр Патрик, пока не возникло никаких вопросов. Хочу лишь напомнить вам, равно как и всем собравшимся: все здесь нами услышанное есть лишь утверждение двух лиц, жаждущих выпутаться из положения, которое фатальным образом компрометирует их обоих. Факт заключения брака, который они дружно отрицают, я намереваюсь доказать, причем, не голословными утверждениями, а с помощью надежных свидетелей.
После краткого совещания со своим стряпчим в разговор, применяя еще более категоричные выражения, вступила леди Ланди.
— Довожу до вашего сведения, сэр Патрик, прежде чем вы продолжите: я уведу мою падчерицу из этой комнаты, если вы и впредь попытаетесь терзать ее, дабы склонить к неверным суждениям. Мне не хватает слов, чтобы выразить мои чувства, — вы ведете разбирательство на редкость жестоко и несправедливо.
Следующим решил высказаться лондонский адвокат — выразить профессиональное одобрение позиции своей клиентки.
— Как представитель интересов ее милости, — заявил он, — я поддерживаю только что внесенный ею протест.
Даже капитан Ньюэнден вместе со всеми неодобрительно отнесся к поведению сэра Патрика.
— Правильно, правильно! — воскликнул капитан вслед за адвокатом. — Совершенно верно. Согласен целиком и полностью.
Уязвимость собственного положения, однако же, нимало не смутила сэра Патрика, и он обратился к мистеру Мою как ни в чем не бывало.
— Вы хотите предъявить ваших свидетелей прямо сейчас? — спросил он. — Я полностью готов пойти вам навстречу — при условии, что мне будет позволено вернуться к разбирательству и продолжить его с того места, в каком оно было прервано.
Мистер Мой задумался. Противник припас какой-то козырь — теперь в этом не было сомнений, — и пока вообще не было ясно, какую игру он разыгрывает. Сейчас куда важнее заставить его раскрыться, нежели настаивать на соблюдении всяческих формальностей. Свое положение мистер Мой считал незыблемым. Чем дольше выкрутасы сэра Патрика будут затягивать разбирательство, тем неизбежнее проявятся очевидные факты дела — со всей силой контраста, — когда заговорят ждущие внизу свидетели. Мистер Мой решил еще немного выждать.
— Я оставляю за собой право на возражение, сэр Патрик, — ответил он, — и прошу вас продолжать.
К всеобщему удивлению сэр Патрик, преисполненный спокойствия и уверенности, обратился непосредственно к Бланш, сославшись на недавнюю тираду леди Ланди.
— Ты достаточно меня знаешь, дитя мое, — сказал он, — и тебе совершенно ясно, что я не способен сознательно терзать тебя, дабы склонить к неверным суждениям. Я хочу спросить тебя, а
