рассматривала красно-бело-синюю татуировку в виде кубика для игры в кости на груди паренька.
— Привет.
Тишина.
— Я Кимберли.
— Остин. — Он вопросительно взглянул на Найджела.
— Мы друзья.
Остин фыркнул, шлепнулся на дальний конец скамьи и стянул ленту со своего конского хвостика, распустив темные волосы до плеч.
Найджел подтолкнул к нему сэндвич. У этого пятнадцатилетнего мальчика жизнь была нелегкой. Отец его сбежал из семьи, мать была наркоманкой. У нее были еще две дочери моложе Остина от другого мужчины, который то появлялся, то снова исчезал.
К тринадцати годам Остин научился забираться в дома и воровать вещи. Он их закладывал. Было в этих кражах что-то, чего Найджел не мог понять: Остин особенно любил красть картины, но с ними не расставался. Это имело бы смысл, если бы картины были ценными. Но нет, Остина тянуло к безвкусной мазне, вроде той, которую он украл у продавца автомобилей. На картине был по-дилетантски нарисован сине-розовый кактус. Никто так и не понял, почему была украдена не микроволновка, а такая картина.
Когда Остин оказался в суде в третий раз, судья поставил его перед выбором: тюрьма или государственная программа «Наставник — ученик». В соответствии с этой программой проблемный ребенок оказывался под надзором наставника — опытного человека, который помогает ребенку учиться в школе, а затем найти достойное место в жизни. Остин, не желая терять свободу, неохотно выбрал программу.
Большинство мальчишек дали бы вырвать себе зуб, чтобы встретиться с приятелями Найджела — такими, как Риго-Сокрушитель, — но Остину все было скучно. До сих пор Найджел не смог придумать ничего, что могло бы заинтересовать мальчика.
— Я сделаю себе новую татуировку, — внезапно объявил Остин, не обращая внимания на сэндвич.
— Нет, не сделаешь, — запретил Найджел.
По бульвару проехала машина. Когда шум стих, Кимберли спросила:
— Какую?
Найджел посмотрел на нее, собираясь что-то сказать, но она проигнорировала его попытку вмешаться.
— Тарантула, — ответил Остин, изобразив ноги паука растопыренными пальцами.
Кимберли даже не вздрогнула.
— Странно, я думала, ты захочешь что-нибудь более красочное.
Остин был явно удивлен.
— Я так подумала из-за твоей татуировки, — продолжала она, показывая пальцем на его грудь, — и твоего, хм… — она указала на свой нос, намекая на крошечный серебряный гвоздик с рубином в его носу.
Остин посмотрел в сторону, потом щелкнул языком, повернулся и взглянул в глаза Кимберли.
— Вообще-то я хотел сделать пирата.
— Здорово, — заметила она непринужденно.
Найджел никогда не думал, что она может говорить в таком тоне. — Кимберли вынула ломтик помидора из своего сэндвича.
— Держу пари, что он такой же, как ты.
Остин снова пожал плечами, смущенно взглянув на Кимберли. Помолчав, он спросил:
— А чем вы занимаетесь?
— У меня агентство свиданий.
Остин перевел взгляд на Найджела.
— Я подписал контракт с ее агентством.
Он взял себе за правило всегда быть честным с Остином, надеясь, что парень захочет последовать его примеру.
— Встретили уже кого-нибудь?
Найджел прикусил губу, проклиная себя за свои клятвы быть честным. Если бы он сказал «нет», то соврал бы. И Остин, который никогда не упускал ничего, знал бы об этом.
— Да.
Краска начала заливать шею Кимберли, потом щеки.
Остин заметил это и криво улыбнулся.
— Круто, — сказал он, потянувшись за своим сэндвичем.
За столом все оставалось по-прежнему, и все же что-то неуловимо изменилось. Никогда раньше Найджелу не было так легко общаться с Остином. Мальчик говорил обо всем — от своего велосипеда до того, как он ненавидит учителя физкультуры, который пытается заставить Остина играть в футбол.
— Ты должен попробовать, — решил Найджел.
— Вот еще!
— Я никогда не понимала футбол, — вмешалась Кимберли. — Конечно, парни выглядят симпатичными, когда выходят на поле, — она всем телом изобразила, как они идут, и это движение Найджел будет помнить всегда, — но все эти мячи, бьющие людей по головам… — Закатив глаза, она покачала головой, сделала глоток. — Не могу я этого понять.
Остин фыркнул.
— Да. Противно.
— Есть, кажется, Бекхэм, звезда футбола, не помню, как его зовут? — спросила Кимберли.
— Дэвид Бекхэм, — ответил Остин.
— Да. Который женился на рок-звезде.
— Шикарно, — сказал Остин.
— Да. Шикарно. Ты знаешь, удивительно, сколько женщин обратилось в мое агентство, заявляя, что хотят встретить мужчину, похожего на Дэвида Бекхэма. — Кимберли улыбнулась, переводя взгляд от Остина к Найджелу.
Остин доел сэндвич и бросил обертку в ближайший бак для мусора.
— Должен идти, — заявил он, вставая.
— На следующей неделе в этот же день? В это же время? — спросил Найджел.
— В половине двенадцатого не смогу.
Остин поднял велосипед.
— В половине первого? — спросил Найджел.
— Годится.
— Приятно было познакомиться с тобой, Остин, — сказала Кимберли.
Найджел был удивлен той радостью, которая внезапно озарила лицо мальчика.
— Мне тоже приятно было встретить вас.
Он перекинул ногу через седло, но не умчался, как обычно, а сидел и постукивал ногой в сандалии по педали.
— Вы тоже придете на следующей неделе? — внезапно спросил он.
Кимберли молча посмотрела на Найджела. Он кивнул.
— Мне бы хотелось, — сказала она.
— Круто. — Остин повернулся к Найджелу. — До встречи.
Когда он уехал, Найджел задумался. Он был старшим братом, который говорил сестрам, когда и какие правила надо соблюдать. И от их друзей требовал того же. Он поступал, как его отец. Действовал с любовью, но властно. Отцовское слово было, в конце концов, законом.
Весь прошлый год он обвинял Остина в нежелании измениться. Теперь же, пусть и с опозданием, Найджел понял, что навязывал мальчику свои взгляды. А должен был бы попытаться понять Остина.
Что Кимберли и сделала.
