Сверкающий паркет. Изящные светильники, очень дорогие, какие не смог бы себе позволить человек со средним заработком.
Но в этой квартире не было души.
Все чисто и опрятно, все красиво, все расставлено в безупречном порядке, будто здесь потрудился профессиональный декоратор.
Шатаясь, Кимберли вошла в гостиную. Несколько прядей выбилось у нее из пучка.
— Ты должна допить воду, — сказал Найджел, указывая на бутылку, которую она все еще держала в руках. Он купил еще и пакетик крендельков с солью и большое яблоко, чтобы она поскорее пришла в себя после «Космополитена». В перерывах между песнями она успела сжевать часть яблока и несколько крендельков.
Она сбросила одну туфельку, потом другую, что-то бормоча о прихотях. Поймала его взгляд и покорно выпила глоток воды.
Как маленький ребенок. Но Найджел не мог избавиться от чувства, что ребенком она не была никогда.
— С тобой все нормально? — спросил он, шагнув назад, к двери. Ему не хотелось оставлять ее одну.
Она нахмурилась.
— Не знаю.
— Ты плохо себя чувствуешь?
— Нет.
Она медленно подошла к нему, не отводя от него глаз, и прижалась к нему грудью. У него перехватило дыхание.
Он слегка коснулся ее спины, чтобы поддержать ее, и ему страшно захотелось обнять ее крепче. Но он знал, что делать этого не следует. И он не будет этого делать.
С игривой улыбкой Кимберли помахала бутылкой.
— Давай притворимся, что мы снова на мосту Белладжо, — прошептала она.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
— Притворимся, что мы…
Найджел резко вдохнул. Он почувствовал жар ее тела и дразнящий аромат ее духов.
— …на мосту Белладжо, — повторила она, встряхнув бутылку. — Ты помнишь, как это было на мосту, — прошептала она, уткнувшись ему в грудь подбородком. — Брызги фонтанов, музыка. Огни, цвет…
Он представил себе Кимберли на мосту, такую соблазнительную в ярком желтом платье, с лицом, засиявшим, когда она увидела его, у него где-то глубоко внутри начал тлеть огонь.
Он взял ее за плечи.
— Давай не будем притворяться, — тихо сказал он.
— Хорошо, давай играть всерьез.
Играть всерьез. Для этого он и пришел в ее агентство. И меньше чем через неделю он стоит здесь и держит в объятиях женщину, чьи глаза сияют плутовским светом.
Боже, как же сильно он хочет ее…
Собрав остатки воли, он мягко отстранил Кимберли, еще не зная, уйти ему или остаться. Остаться — значит попасть в неприятность. Лучше всего уехать.
— Тебе нужно что-нибудь перед тем, как я уйду?
Она посмотрела на него, и на мгновение он испугался, что сейчас она превратится в разъяренную фурию и потребует, чтобы он немедленно убирался из ее квартиры. Навсегда. И подумать только, не прошло и нескольких часов с того момента, когда он поклялся себе, что если она сделает первый шаг, то он сделает все остальные…
Конечно, он не рассчитал, что коктейль розового цвета изменит его планы.
— Да, нужно, — внезапно сказала она, и ее глаза снова замерцали. — Я должна кое-что сделать. — Но прежде, чем он успел ответить, она добавила, снова начав петь: — Я сейчас, сейчас вернусь.
— Что?
Она уже не слышала. Она было занята тем, что старалась удержать равновесие. Пряди волос выбивались из распадающегося пучка.
Хлопнула дверь.
Кимберли танцевала в направлении спальни. Ему предстоит увидеть необыкновенную Кимберли Логан, которая готовится свести с ума эту большую, соблазнительную, гладко выбритую голову!
Она качнулась, останавливаясь перед шкафом, и спросила свое отражение:
— Что же мне выбрать?
Куда она засунула тот черный пыточный корсет, который подарил как-его-там-зовут-не-по-мню? Добрый старый как-его-там-зовут. О, правильно. В комод. В нижний ящик. Склад ненужных вещей. Если она помнит правильно, то пара черных чулок в сеточку тоже валяется где-то там.
Через несколько минут она утягивала свое тело черным атласом корсета со шнуровкой и проволоками под чашечками лифчика, которые не только обещали ложбинку между грудей, но создавали ее.
Отлично.
Она отошла назад, ухватилась за стул и посмотрела на свое отражение.
— Ну ничего себе!
Черт, она и не знала, что у нее такая пышная грудь!
— Теперь нужны высокие каблуки, — заворчала Кимберли, поворачиваясь к шкафу. Тут обнаружилась небольшая проблема — дышать в корсете было почти невозможно, но она подумала и решила, что готова вынести все.
Через несколько минут, последний раз взглянув в зеркало, она направилась в гостиную, готовая играть всерьез.
Все это время Найджел то спрашивал себя, что Кимберли там делает, то волновался о ней. Он несколько раз порывался уйти, но всякий раз не мог двинуться с места. Он не хотел, чтобы она вышла и увидела, что его нет. Джентльмен никогда не разочарует леди. К тому же он был встревожен ее состоянием.
Ему было интересно, о чем она думает, что делает и когда же наконец он сможет прекратить эту безумную игру и быть с нею, только с нею одной?
Стоп. Он закрыл глаза, пытаясь разобраться, когда же успел пересечь границу.
Но он ясно видел, что его и Кимберли непреодолимо тянет друг к другу, и такого у него не было никогда и ни с какой другой женщиной.
Он никогда не забудет, как засияло ее лицо, когда сегодня вечером на мосту они увидели друг друга.
Представив это себе, Найджел почувствовал, будто что-то перекрутилось у него внутри, сжимаясь в тугой узел.
Он почувствовал, будто призрак бабушки Алисы уже явился за ним.
Из спальни раздался очередной глухой удар, за которым последовало восклицание: «Ну ничего себе!»
Тяжело вздохнув, Найджел направился в гостиную.