Пурвин разозлился.
– Как вы смогли...
Я потер большой и средний пальцы в классическом жесте – деньги. Пурвин замолчал, а Коули заморгал и кивнул головой. Я продолжал:
– Человек, которого убили Заркович и О'Нейли, действительно был примерно того же роста и веса, что и Диллинджер. Хотя внешне он мало похож на Диллинджера, но шрамы за ушами говорят о пластической операции, и ею можно также объяснить черты внешнего несходства лица. Но что вы скажете о глазах?
– О глазах? – переспросил Пурвин.
– У трупа были карие глаза. Я сам это видел прошлой ночью. И то же самое указано в отчете – карие глаза.
– Ну и что? – спросил Коули.
– У Диллинджера были серые глаза.
Пурвин раздраженно заявил:
– Если у трупа были карие глаза, то у Диллинджера тоже должны были быть карие глаза, потому что этот труп и есть Диллинджер. Вы, Геллер, несете какую-то чушь. Мне действительно важно не опоздать на поезд.
Он снова встал.
– Если хотите, можете рассказать Коули о своих фантазиях, у меня же нет для этого ни времени, ни настроения.
– Сядьте, Мелвин, – попросил я, – вам следует услышать еще кое-что, иначе я найду для себя других слушателей.
Он сел.
– У убитого отсутствует родинка на переносице между глазами. Нет и нескольких шрамов от пуль. На губе отсутствует шрам.
– Пластическая хирургия, – подсказал Коули. Пурвин вызывающе продолжил:
– Мы точно знаем, что у Диллинджера недавно была пластическая операция. Сегодня днем наши арестовали двоих, знавших о пластических операциях, которые сделал Диллинджер, – его личного адвоката Луи Пикета и врача, который оперировал Диллинджера. Скоро мы арестуем и остальных.
Все это звучало в жанре пресс-релиза, и я сказал им об этом.
– Вы очень назойливый человек, – заметил Пурвин.
– Если у Диллинджера и была недавно операция, так неужели за это время шрамы успели полностью зажить? Его верхняя губа должна быть розового цвета. Но у убитого нормальные губы, поверьте мне.
Пурвин осуждающе покачал головой.
– Вам следует быть серьезнее. Геллер. Откуда вы берете свои «факты»? Из газетных статей? Откуда у вас столь подробные описания?
Достав из кармана сложенный лист бумаги, я развернул его и положил на стол.
– Отдел расследования преступлений, описание преступника номер двенадцать-семнадцать, – сказал я, показывая плакат о розыске Диллинджера, выпущенный ФБР. – Его дал мне мой друг капитан Джон Стеги.
Пурвин и Коули недоуменно уставились на плакат.
– Вы прекрасно знаете, что на этих плакатах описание преступника весьма точное и подробное. Обратите внимание: здесь написано, что цвет глаз – серый!
Коули, показав рукой на плакат, словно боясь прикоснуться к нему, спросил:
– Вы сравнивали с этим описанием то, что было в отчете о вскрытии?
– Да, любой репортер, если доберется до отчета, сделает то же, что и я, и вас тогда ожидают неприятные вопросы.
Пурвин смотрел на плакат широко раскрытыми глазами.
Он тоже не стал к нему прикасаться. Просто смотрел.
– Может вам и повезет, – сказал я. – Газетчиков, кажется, удовлетворил сокращенный вариант отчета, который Кернс зачитал после расследования. Я так думаю что, кроме меня, пока никому не пришло в голову просмотреть полный отчет.
Пурвин собирался что-то ответить, чтобы отвязаться от меня, но я ему не дал.
– Джентльмены, у вашего трупа есть кое-что, чего не было у Диллинджера – татуировка на правой руке, шрамы от пуль, но не в тех местах, что у Диллинджера. Далее, у убитого – черные волосы, а Диллинджер был шатен, тонкие изогнутые брови вместо прямых лохматых бровей. И зубы – разрушенный верхний правый резец у одного и неплохое состояние зубов у другого.
Пурвин снова покачал головой, но на этот раз медленно.
– Просто чепуха. Вы основываете свои выводы на результатах вскрытия, проведенного второпях... Вы сравниваете отчет с данными о преступнике, скрывавшемся от правосудия, собранными неизвестно где и кем на протяжении нескольких лет.
– Мел, большинство данных описания Диллинджера взято из данных ВМС, вы помните об этом? – осторожно сказал Коули.
– Правильно, и эти данные весьма точные, – ответил я.
Пурвин продолжал сопротивляться.
– Откуда вы все это знаете? Присутствовали при вскрытии?
– Нет, не присутствовал. Вы думаете, отчет о вскрытии писал пьяный врач. Но патологоанатом Кернс был трезв. Он вообще не берет ни капли в рот. Он великолепный специалист, и вскрытие было сделано тщательно. Он делал заключение по каждому серьезному убийству в Чикаго, начиная с трупа Бобби Френкса и до людей, погибших в день святого Валентина. Кроме того, ему помогал другой врач. И результаты обследования были записаны от начала до конца. Он работает весьма четко.
– Ерунда, – тихо сказал Пурвин.
– Я вам скажу еще одно. У мертвеца обнаружен порок сердца, а Диллинджер на свое сердце никогда не жаловался.
Коули выпрямился.
– Что?
– У убитого с детства был ревматический порок сердца. Интересно, как бы Диллинджера взяли во флот с таким больным сердцем? Как бы он смог играть в баскетбол? Я не говорю уже о тех физических нагрузках, которым он подвергался в последнее время.
Коули взял в руки плакат о розыске Диллинджера и принялся его рассматривать.
– Может, он знал о своем больном сердце, но никому не говорил об этом, – заметил он, – может, именно поэтому жил так бесшабашно?
– Нет, концы с концами не сходятся, – сказал я, – в морге лежит другой человек.
– Кто же? – потребовал ответа Пурвин. Я пожал плечами.
– Может, этого парня звали Джимми Лоуренс, он был одним из сутенеров Анны Сейдж из Восточного Чикаго или еще откуда-нибудь. Может, просто мелкая сошка, которому давно сделали операцию и до поры до времени скрывали с помощью друзей или тех, кого он считал друзьями. И вот, когда Фрэнку Нитти потребовалось подставить кого-то вместо Диллинджера, пришла очередь этого бедняги.
Пурвин поднялся и стал расхаживать, не вынимая рук из карманов. Он нервно поглядывал на часы и потом сказал:
– Нитти, Он вам мерещится под каждой кроватью. Я не могу себе представить, чтобы Нитти каким-то образом принимал в этом участие...
Я начал загибать пальцы, просчитывая:
– Анна Сейдж, связанная с гангстерами. Заркович давно был связан с Капоне и, вероятно, помог Диллинджеру сбежать из Краун-Пойнт. Даже кинотеатр «Байограф» связан с Нитти. Там уже много лет была его букмекерская контора. И, черт побери, еще Нитти связан с союзом по прокату фильмов. Где же еще удобнее подставить нам фальшивого Диллинджера?
– Почему вы сделали это, Геллер? Зачем вы пошли в морг? Почему вы начинаете заваривать эту кашу? – спросил Коули, у которого лицо стало пепельным и сразу ввалились глаза.
– Вы этого никогда не поймете. Это называется быть детективом.
