– Желтое Перо здесь, – тон ее голоса понизился до мужского регистра. Это было очень смешно.
Я не засмеялся, хотя потом, по зрелом размышлении, сделал это, но тогда я просто слушал. От нее приятно пахло, но я никогда не слышал, чтобы двадцатидвухлетняя дама с торчащими в разные стороны сосками говорила голосом индейца.
– Мистер Брекинбридж, – продолжала она низким, мнимо-мужским голосом. Вождь Желтое Перо тоже неправильно произнес фамилию Брекинриджа. Что ж, он даже этого не знает? – Духи говорят, что похитители оставили письмо на подоконнике в детской.
Когда я взглянул на него, Брекинридж сохранял спокойствие, но мы оба знали, что эту информацию общественности не давали.
– Это правда? – спросил Маринелли Брекинриджа.
– Я не вправе подтвердить или опровергнуть это, сэр, – проговорил полковник с холодным достоинством, столь же нелепым при данных обстоятельствах, как и голос вождя Желтое Перо.
– Мистер Брекинбридж, сегодня в офисе вы получили письмо.
– Письмо? – повторил Брекинридж.
– Письмо от похитителей.
– Никто никаких писем мне в офис не посылал, – проговорил он с некоторым, как мне показалось, даже облегчением; насколько я знал, письма действительно не было.
– Ладно, – обиженно произнесла девушка все тем же голосом вождя. – Постарайтесь завтра быть в своем офисе. В девять утра.
– Это довольно рано.
– Вы должны быть там! – «Вождь» не шутил.
– Хорошо, – сказал Брекинридж, пожалуй, только для того, чтобы его утихомирить. Или ее. Или кто бы там еще ни был. Маринелли сказал:
– Вождь Желтое Перо, вы получили другие сообщения от духов?
– Да. Я вижу имя.
– Какое имя вы видите?
– Джефси.
Я спросил Маринелли:
– Можно мне задать ей один вопрос?
Однако ответила Сара.
– Вы можете поговорить с Желтым Пером, – она проговорила это своим собственным голосом.
– Желтое Перо, пожалуйста, произнесите это имя по буквам.
– Д-ж-е-ф-с-и, – вновь прозвучал низкий голос индейца.
– Спасибо, вождь. С ребенком все в порядке?
Она медленно покачала головой; ее непроницаемое лицо стало печальным.
– Тело ребенка, – вновь заговорила она своим голосом, – найдут на холмах недалеко от Хоупуэлла.
Брекинридж внимательно посмотрел на меня, я – на него.
Маринелли щелкнул пальцем, и она, дернувшись, проснулась.
Она высвободила свою руку из моей, мы все расцепили руки и откинулись на спинки стульев, расслабились. Мы сидели в трепещущем свете свечи, слушая ветер, который завывал, будто волк.
– Почему вы разбудили ее? – спросил я.
– Я чувствую, когда психическое напряжение слишком велико, – угрюмо ответил он. – Мы можем повторить сеанс.
– Только не сейчас, – сказал Брекинридж, двигая свой стул. – Но я хочу знать адрес вашей церкви в Гарлеме.
– Конечно. Сейчас я вам его напишу. Извините.
Маринелли поднялся и исчез в темноте.
Сара выглядела усталой. Она опустила руки на колени.
– Мы добились успеха? – спросила она тихо.
– Вы дали нам информацию, детка, – ласково сказал Брекинридж. – Но сейчас преждевременно бы было говорить об ее полезности.
– Вы помните, что говорили? – спросил ее я.
Она тепло улыбнулась мне.
– Я вхожу в транс и разговариваю. Потом Мартин рассказывает мне, что я говорила.
– Понятно, – сказал я.
Ее рука под столом опустилась мне на бедро.
– У вас добрые глаза, мистер Геллер.
Она начала гладить мне бедро. Я вновь воспарил в воздух.
– Ваши глаза, – сказал я, – кажутся очень старыми для такой молодой особы.
Она продолжала гладить мне бедро.
– Я прожила много жизней, мистер Геллер.
Теперь она гладила мне еще что-то.
– Чувствуется, что вы женщина бывалая, – с трудом выговорил я.
– Вот адрес, – сказал Маринелли, вернувшись с клочком бумаги для Брекинриджа.
Она убрала руку.
– Вы сможете найти нас там и днем, и ночью. Мы живем на территории, принадлежащей церкви.
– Благодарю вас, – сказал Брекинридж, поднимаясь.
Я некоторое время продолжал сидеть. В комнате было не настолько темно.
– Мы, э... благодарны вам, что вы освобождаете этот номер, – сказал я. – Я собираюсь вселиться в него.
– Вы, наверное, догадываетесь, что мы останемся здесь на ночь, – сказала она. – Или точнее – я останусь. Мартин скоро уедет на машине, чтобы подготовиться к службе. Я отправлюсь домой завтра на поезде.
Она смотрела на меня многозначительным взглядом. Я сыщик и быстро схватываю эти вещи.
– Вам нужны деньги для возмещения расходов? -спросил Брекинридж.
– Нет, – сказала Маринелли. – Если то, что мы сказали вам, окажется полезным, то мы не будем возражать, если наши имена появятся в газетах. Как любая другая христианская церковь, мы миссионеры, распространяющие слово Господне.
Я встал.
– Что ж, благодарю вас обоих. Извините, что вначале я был неучтив с вами, преподобный отец.
– Все истинные верующие были скептиками, – успокоил он меня, провожая нас к двери.
– Счастливого пути, – сказала она, когда мы вышли в коридор.
Некоторое время мы просто сидели в машине.
– Ну и что вы об этом думаете? – спросил Брекинридж.
– Не знаю. Но уверенно можно сказать, что эти двое классом пониже, чем Эдгар Кейси.
Брекинридж кивнул.
– У меня осталось смешанное чувство от Маринелли. У самого сатанинская внешность, а говорит о христианстве. Теологические же его рассуждения скорее похожи на еретические, чем на иудео- христианские.
– А мне они понравились, – сказал я. – Что-то вроде новой религии – жизнь после смерти, да еще... психосексуальность.
– Не жулики ли они?
– Маринелли – явный жулик, – сказал я, пожимая плечами. – Что касается девицы, то я не уверен.
Он кивнул.
– Кажется, она искренне, как и Кейси, верит, что обладает сверхъестественными способностями. Но обладает ли она ими на самом деле?
– Не знаю. Интересно, что когда она начала говорить, что ребенок погиб, он разбудил ее.
Брекинридж угрюмо посмотрел на меня.
– Ну и что?
