секунды.
«Патроны-то у всех боевые…» — ворохнулась мысль у Степанова. Вскинув голову, увидел плывущие в ночном небе трассеры. Пули расчерчивали темное пространство вдоль и поперек.
— Началось… — раздумчиво проговорил Алексей. Потом, вдруг сразу спохватившись:
— В лагерь!..
Подбегая к Орловскому, увидел шедший на посадку «Ан-двенадцатый». В хвост ему вел огонь длинными трассами пулемет, установленный в конце взлетки. Чей он был? — Не наш, конечно…
— Где солдаты? — накинулся с ходу капитан на старлея.
— Как — «где»? Они же были с вами. Кто ими командует? — Шилов! Кстати, а где он сам? — Степанов стал озираться по сторонам, пытаясь взглядом отыскать запропастившегося прапорщика.
— Я еще раз спрашиваю: где солдаты? — орал, распаляясь еще больше, Орловский.
Алексей сначала не мог поверить своим ушам, а потом уже и глазам. Слушая Орловского, он вспомнил, как тот бросил его с солдатом в конце взлетки и позаботился о них только через несколько часов. Как сам приказал получать оружие и идти ужинать. А глазам не мог поверить от того, что они наконец увидели Шилова. Прапорщик спрятался в отрытую неподалеку щель и, рискуя свернуть шею, вертел по сторонам головой, словно локатором, рассматривая летящие в ночи трассы.
— Иди ищи солдат!.. — продолжал кричать начальник.
Позже Алексей будет удивляться, как он в те минуты сдержался. Пальцы правой руки до боли впились в цевье автомата — деревянную накладку на стволе. Держась за нее, так удобно работать АКСом… Особенно когда у него откинут приклад… Применять его в качестве дубинки…
Конечно, Степанов даже не помышлял о том, чтобы ударить начальника. В боевой обстановке можно было загреметь за это и под трибунал. Но от такого несправедливого отношения сердце облилось кровью. Скрипнув зубами, старлей повернулся и молча во весь рост шагнул в ночь. Душила обида: за что? За то, что несколько месяцев работал день и ночь за Орловского? За то, что и не помышлял, как он, остаться на тепленьком местечке в Витебске?
«Наверное, Шилов за что-то настучал, — думал Алексей. — Вот потому и послал меня под огонь Орловский. А вдруг?.. Прекрасная возможность избавиться от строптивого зама…»
Последнее время отношения с начальником не клеились. Вот Шилов и нашептывал Орловскому на Степанова: «Смотрите, товарищ капитан, как бы ни подсидел вас старший лейтенант… Слишком уж он самостоятельный…»
С шорохом влетела в лощину граната, выпущенная из БМД, впереди появились вспышки разрывов, небольшое зарево. Послышалось русское «ура»… Степанов шел по лагерю, разыскивая солдат, не обращая внимания на летящие трассеры. Но когда одна очередь прошла совсем рядом, спохватился: «Это ведь у афганцев трассирующие, а у нас обычные патроны. Но ведь и наши бьют тоже… Трассирующее видны, а наши?..»
Вспомнив об осторожности, пригнулся и спрятался за стоявшую неподалеку «водовозку». Рядом с ней высилась гора ящиков. «Те самые, с мылом… Капитана из дивизионных объединенных складов», — сразу же вспомнил Алексей. Тут же он нашел и самого начальника ДОСов.
— Что ты, Алексей, под огнем бегаешь? Шальную пулю хочешь схлопотать? — капитан сидел на ящике и курил сигарету, пряча огонек от нее в рукав десантной куртки.
— Да вот Орловский накинулся: «Где солдаты?» А Шилов, сволочь, всех растерял, а сам в окоп спрятался… Вот ищу за него…
— А чего искать-то? Они вон с моими залегли сзади…
Степанов обошел сваленные в беспорядке ящики и увидел солдат. Они лежали на земле и делились впечатлениями.
— Вы что тут делаете? — рявкнул со злости старший лейтенант.
Солдаты мигом вскочили на ноги.
— Ложись! — скомандовал Степанов.
Десантники опять бросились на землю.
— Да мы только поужинали, а тут началось… — стал оправдываться старший из них.
— Сейчас же… ползком… к капитану Орловскому… — медленно чеканя каждое слово, проговорил Алексей.
Солдаты поползли к тому месту, где стояла их машина и где неистовствовал Орловский, не замечавший или не хотевший замечать отсиживавшегося в окопе прапорщика…
Когда все закончилось, Степанов, разгоряченный и злой, подошел к Орловскому. Ему не хотелось смотреть в глаза этому человеку, из-за чьей-то трусости полчаса назад пославшего его под пули. Благо, было темно…
— В Кабуле жарко, вызывают подкрепление… — проговорил Орловский, словно ничего не случилось.
— Я поеду с зенитчиками… Они разоружили афганских летчиков. Кажется, взяли восемьдесят семь человек… Без единой потери и с нашей стороны, и с их… Ценные специалисты… Чтобы эти «ценные специалисты» не наделали делов, наши выгнали «бээмдэшку» на взлетку и взяли всех «тепленькими» — где очередь вверх, где пригрозили гранатами, а где и просто кулаком… Заперли всех в помещение, нацелили на дверь орудие БМД и — привет: «Отдыхайте ребята, пейте чай, потом разберемся…» Офицеры набрали трофейных ТТ… А зенитную батарею афганцев, которая оказала сопротивление, уничтожили полностью… Это уже ребята из 357-го… Так я поеду в Кабул с зенитчиками?..
Алексей не отпрашивался, а лишь сообщал о своем намерении, поколебать которое не представлялось возможным.
Орловский, видно, чувствовал себя неловко. Поэтому решение своего «зама» одобрил. Тесно им вдвоем было здесь… Лучше уж по принципу: «С глаз долой — из сердца вон»…
Старший лейтенант влез в кузов автомобиля к зенитчикам. Пристроился на каком-то ящике. Командир батареи, выглянув из кабины, дал команду присоединить магазины с патронами и поставить автоматы на предохранители. Предупредил, чтобы огонь без приказа не открывали ни под каким видом. Увидев Алексея, обрадовался:
— О, у нас поддержка из штаба дивизии!..
— Да ладно тебе, — усмехнулся Степанов, — какая поддержка?.. Просто попутчик…
Только тронулась колонна, как темноту распороли несколько очередей, выпущенных вертикально вверх. Кто-то предупреждал о начале движения войск. Вот только кого…
В Кабул прибыли часа в два ночи. Степанов замерз, сидя скрючившись на ящиках. Нельзя было даже пошевелить ногами, чтобы хоть немного согреть их. Особенно досталось коленям. Было такое ощущение, что они обморозились. В довершение ко всему при въезде в Кабул машина влетела в арык и сидящий рядом солдат ударил Степанова стволом прижатого к груди автомата прямо по зубам. Теперь тот сплевывал кровь и мысленно матерился: «Еще ни одного выстрела не сделал и на тебе: получил «ранение»… И от кого? От своего же спящего солдата… Так сказать — «пролил кровь на поле боя…» Он с раздражением посмотрел на зенитчика. Но тот так и не проснулся. Что с него спросишь? Не станешь же винить спящего…
— К машине!..
Степанов спрыгнул на землю и тут же увидел прапорщика Олега Кожанова из политотдела дивизии.
— Здорово, Лешка! Как ты — живой?.. — обрадовался встрече Олег.
Он был ровесником Степанова и его хорошим товарищем.
— У нас тут такое творилось… Трассеры — вдоль и поперек. Постреляли маленько…
— У нас было не хуже, — ответил Алексей. — А где начальство?
Кожанов указал на штабную палатку, и Степанов пошел прямо к ней. У входа столкнулся с полковником — своим старшим начальником. Вид у того был нездоровый. В армии все или начальники, или подчиненные. А вообще-то и те, и другие. Этот был начальником и для Орловского, и, конечно же, для Степанова. Алексей доложил полковнику о прибытии. Тот, заметив на лице подчиненного кровь, осведомился, не ранен ли. Алексей кисло усмехнулся: «Свои… случайно». «Иди к офицерам и жди. Понадобишься — вызову», — коротко бросил полковник.
