– Гораздо. Ну а теперь...
– Вы очень смешно говорите, совсем как дядя Джеймс, когда приезжает домой. Папа считает, это потому, что он приезжает из дикой страны, и приходится заново ци-ви-ли-зо-вать его. Я всегда помогаю дяде Джеймсу снова выучить английский.
– Ты Энтони.
– Да. Меня так назвали в честь Энтони Уэллса, графа Клер, очень хорошего друга моего дедушки. Я никогда не видел ни того, ни другого, но граф Клер, наверное, был блестящим джентльменом, который полгода жил в Италии, а остальные полгода – в Англии.
Джесси окончательно проснулась, заинтересованная этим потоком откровенных признаний из уст маленького мальчика, обещавшего вырасти таким же красавцем, как отец.
– Твой папа сказал мне, что ты ездишь верхом, как кентавр.
– Папа вправду так сказал? Уверены, что правильно поняли его? Ведь вы американка и поэтому могли ошибиться!
– Даю слово, так и было. Ты – Энтони, а меня зовут Джесси. Я няня Чарльза и, кроме того, буду учить тебя всему, что сама знаю о лошадях. Я тоже держусь в седле, как кентавр, и даже участвовала в скачках.
– Неужели? Мама говорит, что тетя Френсис – единственная леди из ее знакомых, которая иногда скакала на приз.
– Ты просто засыпаешь меня незнакомыми именами. Дай мне немного прийти в себя, Энтони, и добавляй каждый день по имени, но не больше, хорошо?
– Мне следовало бы знать, что ты не упустишь случая помучить бедную Джесси.
– Папа!
Энтони скатился с постели, путаясь в ночной рубашке, и бросился к двери, где стоял отец в костюме для верховой езды и высоких, блестевших, как зеркало, черных сапогах. Граф подбросил сына к потолку и тут же, стиснув, поцеловал.
– Твоя мама посчитала, что ты ускользнул из сетей Спирса. Уж очень ты верткий, мальчик мой.
И, взглянув на Джесси, судорожно старавшуюся натянуть одеяло до подбородка, пояснил:
– Мы уже решили запирать его по ночам в подземелье, но у проказника появилась привычка надувать губки, а подбородок при этом так трогательно вздрагивает, что слуги каждый раз попадаются на удочку. И в жизни не позволяют ему оставаться в подземелье больше пяти минут. Что прикажете делать? Но зато я обнаружил Энтони, притом именно там, где его мать ожидала. Ну, Энтони, признавайся, ты не разбудил бедняжку Джесси?!
– О нет, – поспешно заверила графа Джесси. – Я проснулась сама и увидела, что Энтони стоит на пороге, тихий, как мышка, и ожидает, что я скажу.
Энтони, наградив ее одобрительным взглядом, заметил:
– Она ужасно смешно говорит, совсем как дядя Джеймс. Я рассказал ей о тете Френсис, но она объяснила, что уже слышала слишком много имен, и попросила меня умерить пыл.
– Превосходная идея. Ну а теперь беги к Спирсу, и пусть он тебя оденет. После завтрака мы все поедем кататься верхом.
Энтони в последний раз стиснул шею отца и спрыгнул на пол.
– Увидимся за завтраком, Джесси! – крикнул он и вылетел в коридор.
– Он похож на вас, как две капли воды, милорд, – удивилась Джесси. – Погодите, вот вырастет, и женщины десятками будут падать к его ногам.
– Я постараюсь не обращать внимания на то, что застала вас в спальне леди, милорд!
На пороге появилась Дачесс в изящной темно-синей амазонке и лихо сдвинутом набок крохотном цилиндре синего бархата со страусовым пером, загибавшимся у самой щеки. Видя их, стоявших плечом к плечу, Джесси только сейчас поняла, как они похожи. И неудивительно, ведь Маркус и Дачесс – кузены. И очень красивые люди.
– Доброе утро, Джесси. Как спали?
– Как убитая, – призналась Джесси и, не сумев сдержаться, зевнула.
– Я увожу мужа, с тем чтобы дать вам умыться и одеться. Вот и Нед с лоханью и водой. Увидимся внизу.
– А Чарльз?
– В отличие от своего брата, – объяснил граф, – Чарльз не знает о вашем приезде. В эту минуту молодому человеку ни до чего нет дела, поскольку Дачесс кормила его едва ли не целый час, а теперь ему необходимо отдохнуть.
Мэгги появилась в спальне двадцать минут спустя, после того как Джесси закончила заплетать косы, стараясь причесаться в точности, как вчера, Под мышкой Мэгги несла темно-зеленую бархатную амазонку. Критически оглядев девушку, горничная заявила:
– Сядьте-ка, Джесси. Думаю, вы не совсем поняли, что нужно делать.
Джесси послушно села.
– Послушайте, дорогая, вы же не хотите все время выглядеть вызывающе красивой, как я. Мой долг перед этим домом и собственным мужем переливаться, как жемчужина, днем и сверкать, как бриллиант, вечером, а ночью... ну, этого вам пока знать не полагается. Но вы, Джесси, совсем не то, что я. Не хотите же вы постоянно заплетать и расплетать косы – это ужасно утомительно. Нужно чувствовать себя удобно, и поэтому давайте оставим эту прическу на вечер, а утром будем заплетать всего одну косу. Ну вот, а теперь мы ее сворачиваем и закалываем на затылке. Остается лишь немного ослабить волосы.
Пригладив и без того туго стянутые пряди, Мэгги ручкой щетки немного ослабила их на макушке и у висков, а потом вытащила несколько «ручейков», и те мгновенно завились тонкими локонами, обрамляя лицо. Один довольно сильно щекотал ухо, но Джесси решила, что придется привыкать, и в изумлении уставилась в зеркало. Просто поразительно!
– Видите, это все, что вам надо. Завтра сами попробуете уложить их под моим наблюдением.
– Спасибо, Мэгги. Настоящее чудо! О, вы снова собираетесь намазать мне лицо кремом!
– Да, и на этот раз оставлю вам всю склянку. Пользуйтесь им по утрам и перед тем, как лечь в постель. Если бы вы были замужем, я посоветовала бы вам накладывать его до того, как муж посетит вас ночью. Мой Самсон говорит, что если бы Баджер добавлял немного ванили в крем, он с радостью бы слизал... впрочем, не важно. То ли еще будет, когда мы нарядим вас в амазонку! Этот цвет сделает ваши глаза совсем темными и таинственными.
– Но я не могу принимать одежду от Дачесс.
– О, эта амазонка не ее, а моя. Она хотела одолжить вам ту, в которой вы выглядели бы омерзительно бледной, – ярды абрикосового бархата, унылого и противного. Нет, эта прекрасно вам подойдет. Я не езжу верхом, но мой дорогой Самсон считает, что мне нужно иметь наряды на любой случай. Иногда, чтобы угодить ему, я усаживаюсь в седло какой-нибудь из лошадей графа и принимаю горделивую позу. Самсон доволен до умопомрачения, недаром я – его Далила!
Когда через несколько минут Джесси вышла из спальни в амазонке Мэгги и высоких ботинках графини, представительный, улыбающийся джентльмен уже ждал ее.
– Очень мило, – объявил он, предлагая ей руку.
– Вы в самом деле так считаете, сэр?
– Стоит вам всего лишь с недельку послушать правду о себе, и вы обретете такую же уверенность и хладнокровие, как его милость. Хотя... возможно, это не так уж хорошо. Я подумаю, стоит ли игра свеч. Ну а теперь позвольте проводить вас к завтраку.
Джесси с легким сердцем зашагала рядом, в полной уверенности, что ее спутник – очень важная персона, которая по какому-то капризу или из прихоти сочла возможным оказывать ей покровительство. Однако джентльмен оставил ее у двери столовой.
– Вы не будете есть с нами, сэр?
– Только не сегодня. Я уже успел позавтракать. Желаю хорошо прокатиться, Джесси. Не позволяйте мастеру Энтони съезжать с Монмутского утеса, что на южном конце Фенлоу-Мур.
– Ни за что.
Представительный Незнакомец снова улыбнулся ей, величественно повернулся и исчез. Девушка не
